Ты здесь для меня
Шрифт:
Быстро натягивая на себя первую попавшуюся одежду, ищу глазами свой старенький мобильник, чтобы позвонить начальнику и предупредить об опоздании. Попутно задеваю стул, на котором развешивал одежду вместо вешалки в шкафу, и слышу ворчание в соседней комнате.
– Что за кипеш? – высовывается из приоткрытой двери заспанная сестренка со спутанными светлыми волосами и в перекошенной светлой пижаме.
– Артура закрыли, – сообщаю я, проходя мимо нее в прихожую, чтобы обуться.
– М-м-м, – невразумительно мычит она, словно не услышала ничего нового для себя, и возвращается обратно в
Такими темпами действительно не будет ничего удивительного в том, что наш братишка постоянно находится в тюрьме. Вот если бы он внезапно объявил, что нашел работу, выплатил кредиты и берет всю ответственность за семью на себя, вот это была бы новость! А так мне только и оставалось, что бегать за ним, как за маленьким, и вытаскивать из передряг, ведь кроме меня ему помочь совершенно не кому.
Сигарета в зубах, дешевый кофе без сахара в пластиковом стаканчике – весь мой обычный завтрак. Когда я был совсем мелкий, то иногда лакомился по утрам и блинами, и оладьями, на обед у нас готовили борщ, тушили картофель с мясом и завершал сервировку стола салат из свежих овощей. Сейчас шедевром кулинарного искусства были дешевые замороженные пельмени и лапша быстрого приготовления с разными вкусами. Тоже своеобразный суп, но организм бы больше радовался другому.
Затянувшись дымом, остановился возле первой лавочки в парке, где пару недель назад блевал мой непутевый братец, и позвонил на работу. Трубку Ершов взял быстро и совершенно не удивился моему сообщению о задержанном брате.
– Оставь его и приезжай, – устало проговорил он, а я скривился.
– Он же мой брат, как я его брошу?
– Может, того… научится думать самостоятельно. Ты только хуже делаешь, постоянно его выручая.
– Вы знаете, что кроме нас нам помочь некому. Артур сделал бы для меня то же самое.
– Что-то я сомневаюсь, – сказал на прощанье дядя Лёня и повесил трубку.
До отдела топать было всего ничего: достаточно пройти парк и вот он родимый. Я даже видел его с того места, где стоял, и в груди все невыносимо ныло. Ершов мне уже не раз говорил, что нужно прекращать заносить хвосты за непутевым братцем и дать возможность изведать все то, чем грозят ему его необдуманные поступки. Но Артур мне был больше, чем брат, ведь я заботился о нем всю свою сознательную жизнь. О нем и Варьке, которая дрыхла сейчас преспокойно у себя в комнате и в ус не дула. Бросать свою семью на произвол судьбы, как это сделали мои родители, было проще всего, и поступить так я не мог.
Выбросил окурок, потопал в отделение. Раньше там я знал каждую собаку, потому что Шатохин был частым гостем у нас дома. Наш райончик считался неспокойным, поэтому и рейды проводили часто, а мы вообще считались неблагополучной семьей и все вместе давно стояли на учете органов, всегда под пристальным вниманием, готовые к любым нападкам со стороны властей.
Подходя к участку, рассеянным взглядом пробежался по ряду машин на парковке перед вековыми елями, кажется, те росли тут от начала времен, и стали такими густыми и пушистыми, каких не встретишь даже в лесу. И тут мое сердце пропустило удар, потому что глаза натолкнулись на смутно знакомый джип прямо около входа в здание. Номер машины я не запомнил, только почему-то
Со сменой начальства здесь наверняка все изменилось, и наш участковый в том числе. Войдя в синие металлические двери, я первым делом подошел к окошку дежурного, где какая-то бабка что-то истерично пыталась доказать. Отодвинув ее чуть в сторону, чтобы обратить на себя внимание растерянного парня, хлопающего на бабку глазами, я постучал по столешнице::
– Мне к участковому, с Котлозаводских.
– Молодой человек! – попыталась оттеснить меня старуха. – Здесь вообще-то я рассказываю!
– В другой раз расскажете! Мне срочно! – стряхнул я ее пальцы со своей руки и снова обратился к незнакомому мне дежурному. – Вместо Шатохина сейчас кто?
– Я не знаю, – жалобно воззрился на меня паренек. – Я здесь на практике второй день.
– Что вы себе позволяете?! – замахнулась сумкой бабка. – Почему вы его не арестуете?! – завопила она на весь коридор.
– Ну посмотри ты там в своих бумажках. Висел список тут на стене, я помню, – старался перекричать я седое недоразумение, указывая на стену за разделявшей нас перегородкой
– А вы кто? Какое звание? – вылупляется на меня все больше дежурный, по-видимому, успевший уже напридумывать себе невесть что.
Шумная бабка снова устремляется ко мне и бьет сумкой. По ощущениям в ней уместились все зимние припасы погреба или минимум трехлитровая банка с мелочью. По руке она заехала ощутимо, тем самым еще и разбудив во мне негодование. Хоть ростом я не вышел, зато свирепости бывало не занимать. Взяв старушку за плечи, приподнял ее над полом и оттащил к дальней стене, где стоял письменный стол, заваленный каким-то хламом, и старый стул. Усадив почтенную шумную даму, погрозил ей пальцем и громко скомандовал:
– Сидеть тут!
– Я на вас жаловаться буду! – завопила бабка в ответ, но благоразумно осталась на месте.
Я направился было обратно, к изумленно наблюдающему за происходящим дежурному, непонятно каким чудом оставленному в ранний час в полном одиночестве, и в этот самый момент входная дверь снова распахнулась и небольшой холл один за одним начали заполнять люди. Они говорили все сразу, поэтому о чем конкретно, понять было сложно. Среди них были полицейские в своей серой униформе, работники дорожной службы, какие-то мужики в явном подпитии и парочка даже с синяками и кровоподтеками на лицах.
Сквозь этот внезапно образовавшийся на моем пути поток, я пытался пробраться обратно к окошку дежурного, спотыкаясь о чьи-то ноги, натыкаясь на чьи-то плечи и кривясь от мерзких запахов перегара и пота. Когда, казалось бы, моя цель была достигнута и замелькала прозрачная пластиковая перегородка дежурного отсека, путь мне преградила широкая спина, обтянутая черной футболкой. Удивительно, но от нее единственной пахло приятно, хоть она и образовалась так внезапно и на том месте, где должен был стоять я.