Тяжело быть злодеем третьесортного романа

Лемор

По идее, учитывая просто гигантский разрыв сил, дядька должен был подавить мою энергию чисто инстинктивно, однако, как я уже говорил ранее, был один нюанс…

Моё чёрное сердечко было штукой довольно страшной. И это опуская то, что сам дядька, пока нас преследовал, порядочно потратил энергии. И, что самое главное, он расслабился — в этом его основная ошибка. Даже покинув пределы моего тела, сверхъестественная, в моём восприятии по-настоящему зловеще-чёрная, энергия, ещё какое-то время чувствовалась, позволяя понять, что я сделал. Словно голодный злой зверь, она начала разъедать чужую энергетику, эффект был мгновенный —

лицо промежуточного босса буквально перекосило.

На тело накатила безумная слабость, меня непроизвольно выкинуло из состояния внетелесности, возвращая обратно в тело, из-за чего стало ещё хреновее, но я был доволен. Уставшее чёрное сердце внутри меня, казалось, было и того счастливее меня, посылая в тело импульсы уже начавшей восстанавливаться силы.

Громила, закашлявшись, ослабил свою хватку, свободной рукой схватившись за грудь, где сейчас хозяйничала моя сила. На долго её не хватит, речь идёт о жалком миге, однако и это в реальном бою, особенно бою боевых магов, безумно много. Моя кормилица не подвела: открыв в себе уже, наверное, дыхание эдак третье, достала из рукава припасённый кинжал, который смачно засадила в горло не успевшего прийти в себя бугая, после чего отпрыгнула от него, едва сама не упав.

На лице волосатого бугая застыло непонимание, перемешанное с болью. Продолжая стоять на одном месте, он дотронулся рукой до рукояти кинжала, его руки задрожали. Уже чувствуя, что по чуть-чуть отправляюсь в сон, увидев глупую морду будущего трупа, освещаемого сквозь густые деревья светом луны, заливисто засмеялся. Засмеялся так, как умеют только маленькие дети, которых злобные родители решили пощекотать.

Моя кормилица, уже находившаяся на грани обморока, обняла меня, начав гладить по голове. Я же продолжал смеяться.

— Т-ты…

Это было последнее, что сказал бугай, прежде чем упасть навсегда. И я готов был поставить свою коллекцию башен из спичек, что он смотрел прямо на меня. Смеясь, толком и не обратил внимание на то, как почувствовал новый прилив сил. Толку от этого прилива, если мозги уже совсем не соображают, но благодаря нему я почувствовал новую порцию иррационального счастья, чем, как мне показалось, даже напугал свою кормилицу.

От накатившей эйфории плохо запомнил, что было дальше. Мы выбрались из леса, за его пределами нас уже поджидала какая-то группа людей, состоявшая из какого-то совсем низенького старичка с метлой и ещё пары человек в белых одеждах. Находясь в неадекватном состоянии, я умудрился хорошо запомнить, как они смотрели на мою кормилицу: как на опасного зверя. Все, кроме седого старичка с метлой.

Счастливого и точно неадекватного меня кормилица с ощутимым нежеланием передала, напоследок, немного дрожа, поцеловав в лоб, не забыв сказать то, что я, даже пожелай, не смог бы забыть. Сказано явно в никуда, без надежды, с пониманием, что младенец не то что хрен запомнит что-то, а в принципе поймёт:

— Живи, молодой глава, Ан Хаян.

Это было последнее, что я услышал, перед тем как окончательно вырубился.

Моя жизнь, кормилица, обещала быть весьма стрёмной…

Глава 5

Сомнения в правильности выбора кормилицы у меня возникли ещё в тот момент, когда я впервые пришёл в себя после длительного сна: ой ли, как тут не возникнуть сомнениям, когда ты просыпаешься мало того,

что на полу, так ещё и вокруг тебя сидят какие-то пожилые люди в белых одеждах со странными, чуть вытянутыми шляпами на головах. Словно этого мало, находился я в каком-то небольшом храме и не сказать, что это меня как-то воодушевляло. Надеюсь, предполагаемые добряки (белые же одежды!) на алтарь во имя кого-то там меня не кинут.

Как оказалось чуть позже — я был прав: ничего хорошего меня правда не ждало.

Старые бабуины о чём-то долго спорили, иногда осматривали меня, а иной раз и запускали внутрь меня свою энергию, пытаясь исследовать, какого хрена со мной происходит. Как ни странно, но «источник проблемы» они нашли сравнительно быстро. Реакция у пожилых почитаемых мастеров была выразительной — кто-то начал ругаться, кто-то от меня буквально отпрыгнул, словно я источник какой-то крайне опасной болезни, кто-то завопил что-то про какую-то «тварь» или «демона». Увы, интерпретировать слово вроде как и получилось, но как-то неполноценно — желательно было бы услышать этот звук, а главное — посыл, который в него вложили, хотя бы ещё пару раз. В общем, контекст визга был отнюдь не положительный.

Какая-то старуха так вообще предложила меня прибить. Самым здесь было страшным, что «добряки» над этим все крайне серьёзно задумались, видимо, уже начав придумывать для своей совести отмазку. Вмешался стоявший где-то в сторонке «собрания мудрецов» всё тот же неизменный низенький старичок с метлой в руках.

— Мы обещали.

Пожалуй, он был единственный, кто смотрел на меня с жалостью, а не как на гигантский источник проблем.

Мои мозги всё ещё работали не очень хорошо, поэтому запомнил их споры я плохо. Одно могу сказать точно: я вновь был на волоске от смерти, и, если бы не голос низенького старичка, одним бабуинам известно, какая судьба меня ждала. В конечном итоге они пришли к какому-то компромиссу и…

Начали каким-то образом купировать чёрное сердце!

С ужасом я наблюдал, как они, сговорившись, начали совместно вводить в меня свою силу, прямиком в область сердца, и подавлять начавшее бушевать от такой наглости сердечко. Для меня их самодовольные рожи вмиг обрели красную кожу и рога. Не стоит уточнять, что долго в состоянии внетелесности от такого насилия над собой я не продержался, вернувшись в своё тело, уже в котором полноценно завизжал, параллельно мысленно матерясь на всех известных мне языках с мыслями о том, как кормилице вообще пришло в голову меня передать этим садистам.

Когда же мой генератор сверхъестественной энергии был подавлен чужой, отдающей в восприятии синим, энергией, они успокоились, потратив на это минимум пару часов. По крайней мере, теперь у большинства бабуинов не было желания меня прибить… незамедлительно. Пережил я это насилие над собой максимально хреново, чувствуя, что меня лишили чего-то важного. В груди хозяйничала чужая сила, словно кокон покрывшая на каком-то энергетическом уровне уже ставший родным источник энергии.

И даже после этого всё не закончилось: старые скотины вновь начали над чем-то спорить, но услышать что-либо я уже не мог — замутило, голова закружилась, тело словно литр крови потеряло. Меня просто вырубало — это ОПРЕДЕЛЁННО не то, что должно происходить с младенцем! Клянусь треклятой коллекцией башен из спичек — если у меня появится возможность, я… Эх.