Тяжёлый ледяной блюз
Шрифт:
— Любимый…
Полотенце на бёдрах Уилбура зашевелилось под натиском плоти. И в этот момент раздался звонок в дверь.
— Я открою. — Он отошёл. — Кто там?
Открыл, не дожидаясь ответа, и увидел солдата с латунной бляхой посыльного на груди. Солдат протянул ему запечатанный сургучом картонный пакет и лист бумаги для росписи.
— Коммандер Маркхэм?
— Вполне себе Маркхэм, — хмыкнул сержант. — Ручка есть?
Солдат протянул ему ручку. Изобразив, и довольно похоже, роспись Элайзы, Уилбур забрал у него пакет.
— Что-то ещё?
— Нет, сэр. Разрешите идти?
Уилбур кивнул, и солдат, развернувшись на каблуках, потопал вниз по лестнице.
— Что там? — спросила
Скрестив ноги, она сидела в постели с чашкою кофе в руках. Внимательно разглядев печати на сургуче, Уилбур осклабился.
— Свадебный подарок от магистрисы.
Пакет вскрыли десантным ножом, за неименьем десертного. Прильнув друг к другу, сидели в постели и изучали разложенные вокруг бумаги.
— Канопианское отделение комстаровского Бюро по надзору за наёмниками подтверждает банкротство и роспуск «Мародёров Мэтсона», — читал сержант, — о чём уже разосланы сообщения прочим отделениям Бюро. А вот, — он взял гербовую с восьмиконечной звездой БНН, — свидетельство о регистрации частной военной компании «Мародёры Маркхэм», руководитель организации капитан Элайза Маркхэм, личный номер и удостоверение личности прилагаются. Не думал, что это будет так быстро.
— Я поняла, почему, — сказала Элайза, раскладывая на три стопки небольшую горушку бумаг.
— Её величество требует отработать? — догадался Уилбур.
— Умничка, дорогой. Возьми с полки пирожок… ай! о-оо…
Пирожок, за которым потянулся Уилбур, лежал не на полке. Расшвыряв бумаги в стороны, он толкнул жену на подушки и рыбкой нырнул вперёд, губами припал к её лону, проник в его солоноватую влажную глубину языком. Пальцы тоже не остались без дела; свободной рукой он ласкал её грудь. Когда тело Элайзы выгнулось дугой от накатившей волны блаженства, Уилбур поднялся и метнулся вперёд, быстрыми поцелуями отметил её соски, прежде чем припасть к губам, и вошёл в неё по горячему, заставляя снова стонать в наслаждении. Ещё, ещё и ещё… улучив момент, Элайза прихватила его сосок губами, прикусила и отпустила, сделала так снова; это его завело. И когда семя мужчины, наконец, выплеснулось в её лоно, женщина осталась лежать на постели без сил.
— Я принесу ещё кофе, — сказал Уилбур.
— Сначала воды, — прошептала она.
— Да… — он пошатнулся, вставая. Набрал из-под крана воды похолоднее и принёс ей.
— Теперь можно и кофе… мне тоже — с коньяком.
Уилбур кивнул. Пока чашки остывали на столике у кровати, он собрал с пола бумаги и разложил их по-новой.
— Значит, три предложения на выбор, — проговорил он. — Одно из которых нам придётся принять.
— Да… магистрисе нужны наши пушки, неважно — военные мы или наёмники.
— Гарнизонная служба в дыре под названием Кэндиер, разборки с быками на Фронце и заваруха в окрестностях Детройта, — задумчиво перечислил Уилбур. Прилёг рядом с Элайзой, лаская её грудь и свободной рукой поднёс чашку кофе к губам. Отхлебнул. — Кэндиер — не меньше полудюжины джампов отсюда…
— Семь — уточнила Элайза. — И у нас есть дропшипы.
— Ну да… четыреста пятьдесят две штуки баксов с дропшипа за джамп. То бишь, пятьдесят шесть с полтиной комстаровскими. Итого, перелёт нам встанет в семьсот девяносто одну… или в шесть триста лямов нашими, — произвёл в уме нехитрый подсчёт Уилбур.
Текущий курс валюты Ком-Стара к канопианскому доллару был один к восьми — плюс-минус копейки, учитывать которые он не стал.
— Нам оплачивают фрахт дропшипов в полуторном размере, — заметила жена. — Не всё так плохо, в общем.
— Зато основная плата по этому контракту хуй да ни хуя: пятьдесят шесть тысяч баксов в месяц на отделение, и деньги по завершению контракта. То бишь, восемь месяцев — восемь, правильно? — мы будем торчать там в долг.
— Ну, по четыре штуки в месяц
— Да это же кошкины слёзки, — хмыкнул мужчина. — Мяу, бля.
— Котик ты мой… — пальчики женщины зарылись во влажную от пота тёмную поросль на его широкой груди. — Нам компенсируют восемьдесят процентов трофеев, не забывай.
— Если они будут.
— Если не будет — сидим на попе ровно и стережём местных коров. А там может халтурка какая образуется… в общем, не худший вариант, хотя и паршивый, конечно. Зато есть надежда на мирную жизнь. Два прочих — точно, медовый месяц под пулями.
— Угу. — Продолжая ласкать её грудь, Уилбур поставил чашку на пол и подобрал одну из пачек. — Детройт. Вернее, Беллерофонт… никогда о таком не слышал.
— Оранжевенькая звёздочка в одном джампе к краю галактики от него. Засушливый мир, но есть плодородные районы… населения там несколько миллионов… четырнадцать с хвостиком. Правительство республиканского типа: выборный президент, парламент, партии, все дела… в них, в общем-то, всё и дело…
— Да? — груди жены занимали Уилбура больше политики независимого пустынного мирка. Он подтянулся повыше, привлёк Элайзу к себе и поцеловал набухший от его ласки сосок.
— Сейчас там правит… о-ох!.. блок крупных торговцев и городской интеллигенции, есть там и такие… — ласки мужа становились настойчивее, и Элайза в долгу не осталась: её тонкие пальчики нашарили под простынкой и сомкнулись на его члене, принялись гладить его вверх-вниз. — Эти ребята ориентируются на Детройт. Практически, готовы признать его власть над собой… а нашей Киалле это не нравится.
Заселённый полтысячи лет назад колонистами из Объединённого Индусского Коллектива — противниками вхождения в Федеративные Солнца — Детройт представлял собой редкий пример неплохо развитого независимого мира. Магистрат не пускал детройтских торговцев в своё пространство, отгораживался от их товаров таможенными тарифами, но на планетах фронтира, не входящих в одно из крупных государств, детройтские купцы уверенно конкурировали и, случалось, теснили канопианских. Превращение его из монопланетного в межпланетное государство — центр политического, экономического и, last but not least, военного союза, определённо, не устраивало Киаллу Сентрелла. С куда большим удовольствием воинственная магистриса подняла бы свой флаг над руинами Энн-Арбора. Но такая операция могла дорого обойтись армии Магистрата; прихлопнуть вместо этого потенциальных вассалов и вполне реальных союзников Детройта на Беллерофонте было куда дешевле.
Четырёхмесячный контракт на наступательную операцию, с оплатой из расчёта пятьсот шестьдесят тысяч канопианских долларов — или семьдесят тысяч си-биллов — в месяц на отделение. Министерство информации Магистрата, то бишь, его секретная служба, нашла на планете недовольных курсом правительства дельцов и политиканов и сколачивало под их руководством повстанческую армию, которую и должны были поддержать бэттлмехи наёмников. Правительственные войска Беллерофонта, согласно докладам того же МИМ, состояли из президентской гвардии — смешанный батальон мехов и танков да плюс пехотный батальон в столице — и полудюжины окружных иррегулярных пехотных полков. На деле, способных выставить от трёх до шести сотен бойцов каждый. Теоретически, мог вмешаться Детройт, имевший в строю аж батальон мехов, но вряд ли бы он рискнул отправить его на Беллерофонт целиком. Если вообще рискнул бы: там правит олигархическая клика, у разных членов которой есть разные мнения о ценности соседнего мира, и пока они договорятся об отправки туда войск — если договорятся — повстанцы и наёмники успеют взять планетарную столицу, а там уж поди их оттуда выкури.