Тяжкие последствия

Француз Михаил

Что ж, посмотрим, насколько серьёзно он отнесётся к моему сегодняшнему наглядному уроку «краеведенья».

***

Глава 33

***

Как и сказал Лане до всего этого, я отправился домой, на ферму. В конце концов, дома, с родителями веселее, чем в пустом доме одному. Нет, я, конечно, ещё помню времена из «прошлой» жизни, когда побыть денёк дома одному, было за счастье. Не идти никуда: ни в клубы, ни в кафе, ни на тусовки, ни даже в лес или на дачу, а просто побыть дома, поспать утром в волю, поесть чего-то, приготовленного из всего, что осталось в холодильнике, перемешанного и пожаренного, засыпанного по самое не могу специями и обязательно

кусочками сыра сверху, так, чтобы поплавился и потёк, не думая о том, что кому-то оно может показаться неаппетитным, а кому-то нельзя слишком острое. Потом посидеть у компьютера, попечатать, почитать, может быть чего-то посмотреть или даже во что-то поиграть, не считая, что совершаешь преступление против человечества. Вечерком сходить на тренировку, вернуться и полежать в постели со смартфоном, не думая о том, что кому-то мешаешь спать светом своего экранчика… Ах, да: ещё обязательно запустить на весь день подборку какой-нибудь музыки на комфортной для меня громкости… чтобы заглушить тишину, от которой отвык…

Но это совершенно другой возраст и совершенно другие обстоятельства. Когда работа выжимает все соки, выматывает морально и физически, но при этом и дома покой лишь снится. Сейчас не так.

Подозреваю, что и в «этой» жизни, меня ждёт подобное. Лет через шесть.

Конечно, я постараюсь организовать свой труд и время таким образом, чтобы оставить себе резерв, простор для манёвра, но «лошадиный возраст» есть «лошадиный возраст», от него никуда не денешься.

Но сейчас этого ещё нет. Сейчас ещё детство, плавно переходящее в возраст безумств и пламенных страстей. Так что, кайф от одиночества в пустом доме пока что не кайф.

Работа на ферме… со способностями криптонца, не занимает много времени. Будь я обычным человеком, не смог бы так сказать. Обычный человек будет горбатиться от зари утренней до зари вечерней, только и успевая смахивать пот со лба грязной рукой. Но я-то не «обычный». Так что, полчаса активного труда, и вот я уже свободен, принимаю душ, смывая пыль с грязью и иду кушать.

А потом… потом я побежал на свой излюбленный холм с видом на мой обожаемый сад.

«Алиса» неотступно следила за Ланой, Хлоей и Йеном. Она была настроена предупредить меня в случае любой опасности для девушек или агрессии Йена к другим людям. Это не сложно, если напихать миниатюрных следящих устройств в одежду, личные вещи, телефоны, часы, обувь и ременные пряжки. А время и возможность у меня были. Так что, за этот вопрос я был спокоен.

Вот только спокойствия по другим вопросам не было и в помине. Хотя… лукавлю. Поведение Ланы, на самом деле, даже не раздражает. Да и вины за собой такой уж серьёзной… не чувствую. Наоборот, даже благодарен Диане, что она сняла с моей души и совести эту тяжесть, просто взяв и вывалив всё открыто Лане. А эти дни «одиночества» были нужны в большей степени мне самому, а не Лане.

Передышка, которая даёт возможность разобраться в себе. Два дня, которые меня никто не трогал. Ни близкие, ни мировые проблемы… Эти два дня позволили остановиться и вспомнить, в чем же заключаются настоящие ценности. А может быть не дни, а один взгляд? Один единственный взгляд мёртвых глаз Мистера Фрэнкиля принудительно поставил мою «крышу» на место.

Этот взгляд… Хоть и был Фрэнкиль убит, но страха в его глазах не было - его стёрло время с лица покойника. Оставив только спокойствие. Мертвое спокойствие. Его глаза – я будто бы заглянул в свои собственные. В глаза того деда, что остался навсегда сидеть на той лавочке набережной, глядя на Солнце, которое уже закатилось. Солнцне, которое видит лишь он один…

Вообще, меня не пугают покойники. Может быть, потому, что я и сам успел таковым побывать? А может и ещё почему. Однако, мертвое тело, которое, как мертвому телу и положено, лежит себе спокойненько

и не собирается вставать, ходить или нападать на живых, не вызывает у меня страха. Правда, и положительных эмоций не вызывает, но тут уж ничего удивительного: несвежий, начавший подгнивать кусок мяса. Больным на голову надо быть, чтобы получать от такого удовольствие.

Однако, по мозгам взгляд Фрэнкиля прошёлся. И кое-что поставил на место.

Суета. Всё это суета. И Япония суета, и Госсекретарь – суета. И Диана – суета. И Йен. Всё суета.

Из равновесия меня выбили пострадавшие в землетрясении. Их раны и боль. Их страдания. То, к чему не было привычки и иммунитета у моего сердца. Эмоции…

И не только. Помню, ещё в «той» жизни, читал где-то, что учёные смогли засечь своими приборами излучение, похожее на радиационное, что исходит от живого тела в тот момент, когда оно становится мертвым телом. И излучение это довольно сильное. Учёные, которые этот момент засекли, пошли в своих исследованиях дальше. И обнаружили, что это излучение тем сильнее, чем мучительнее уход из жизни.

А ещё, оно действует на тела и психику тех, кто присутствует рядом в момент смерти. Отсюда и эти тошнота с дурнотой у «непривычных» свидетелей смерти - это же точь в точь начальные признаки лучевой болезни…

Хотя, всё же действие несколько тоньше, чем у радиационного. Меньше действует на тело, больше на психику и эмоции. Но это не что-то эфемерное, надуманное, это вполне себе реальное и даже материальное воздействие, навроде электромагнитного.

А меня «привычным» человеком точно не назовёшь. Вот и «словил дозу», сунувшись в самый «эпицентр», не подумав и позабыв обо всём.

А ведь, в этом теле, я вижу излучение. И электро-магнитное, и радиационное, и тепловое… Вижу, как Жизнь покидает тело, становящееся Мертвым. Вижу Смерть. И это… действует. Это пробивает мою «дублёную шкуру»…

Медитация в движении – великая вещь. Очень помогает успокоиться. Помогает разогнать лишние эмоции, навязчивые мысли… Помогает разобраться в себе.

Мне удалось удержать «лицо» перед Рейнельдсом в классе Технологии, но взгляд Фрэнкиля… Да, это было мощно.

Так что, Ушу. Медленно и плавно. Медленно и плавно. С голым торсом, в лучах ласкового Солнца. Медленное, глубокое дыхание. Легкие нежные касания ветерка…

Что ж, нет Ланы, есть небо, есть Солнце. Есть Тайцзи Цуань. Есть Воля Творца. И на всё Его Воля.

Что ж, пусть даже это всё – конец нашим отношениям. Пусть даже и так. Будет больно, но я готов принять это. В конце концов: я жив, она жива, никто не умер… кроме Мистера Фрэнкиля.

Я узнавал: Джордж Фрэнкиль был одинок. Ему было сорок девять. Своих родителей он похоронил обоих ещё лет десять как. Собственный брак разрушил его тяжёлый характер. Бывшая жена вышла замуж повторно. Живёт своей семьёй где-то в Орегоне… даже не знаю, будет ли кто-то плакать о нём? Но это всё равно не повод отнимать его жизнь. Сорок девять – ещё не возраст. Ещё не поздно было ему создать семью новую… теперь не создаст. Он исчез. Для всех и навсегда. Написал заявление об увольнении, отработал положенный срок. Затем продал дом фонду «Наследие», полученные деньги перевёл дочери в Орегон. Сам же купил билет на автобус до Метрополя и уехал.

Подозрительно, конечно, но искать никто не будет. А вот Йен… с ним сложнее. У него семья есть. Мать, отчим, сводная сестра. Старшая сестра. Она учится в Метропольском Университете и живёт в общежитии. С Йеном отношения… натянутые. Родители… с отчимом отношения тоже «не очень». Мать… пожалуй, единственный человек, который будет грустить по этому самовлюблённому говнюку. Будет… я не стану стирать ей память. Нет. Но Йен уедет. Напишет пару прощальных писем, заберёт из дома свои вещи, купит билет на автобус… а я куплю ещё одну картину модной современной художницы Т. Грир…