Тяжкий груз
Шрифт:
— О чем ты? — нахмурился Эмиль.
— Я ее несколько раз заставал за чтением технического руководства с «Гаяла» тридцать второй серии. Видимо, как я и опасался, планировки тридцать второй и тридцать шестой серии перемешались у нее в голове.
— Ты в этом точно уверен?
— Разумеется, нет. Я сейчас вообще ни в чем не могу быть уверен, — застонал он, отступив от дыры в палубе. — Я даже не могу быть уверенным в том, что эта техношахта приведет нас к свободе, а не в могилу. Там может быть все, что угодно. Мины, токсичные вещества или еще что похуже.
— Сейчас не время
— Ленар прав, — с неохотой согласился Радэк, заворожено утопая взглядом в технической шахте. — Вспомните, что Вильма требовала от нас. Чтобы мы присоединились к ним. А как мы к ним присоединимся без какой-либо проверки на лояльность? Может, они просто хотят посмотреть, кто из нас попытается сбежать, а кто останется?
— Выяснить, так это или нет, можно лишь одним способом, — заключил Эмиль. — Это вопрос веры. А еще вопрос того, хотите ли вы остаться здесь. Ленар, ты ведь не повелся на ее сладкие речи о новых мирах и собственной колонии?
— Разумеется, нет, — ответил он, не задумываясь. — Даже если я и поверю в этот бред, что они научились выслеживать корабли и красть с них информацию, то я себе с трудом представляю общество, построенное преступниками. Кстати, а это вообще возможно?
— Что? Выслеживать корабли? — переспросил Эмиль и наткнулся на короткий кивок. — Я ни разу не пробовал, но теоретически корабль, идущий на сверхсветовой скорости, может обозначать свое местоположение в пространстве при помощи эффекта гравитационной линзы и рентгеновских лучей в чудовищно-красном смещении. В масштабах одного корабля засечь эти признаки сложно, но тысячелетняя история астрономии показала, что при должном усердии, технологиях и смекалке обнаружить можно что угодно.
— Эмиль, лучше молчи, — посоветовал Радэк. — Мы сейчас и так в тяжелом положении. Очень важно помнить, что нас захватила шайка сумасшедших отщепенцев, а не гениальных астрофизиков.
— Верно, — кивнул он и указал носом на зияющую тьмой шахту. — Ну что, лезем?
— Нет, — ответил Ленар, и его расстреляли недоумевающие взгляды. — Нас никто не торопит. Сбежать мы еще успеем, а сейчас давайте вставим решетку обратно и подумаем.
— О чем? — покорно схватился Радэк за край решетки и выжидающе замер.
— О будущем. О последствиях.
Это были те самые темы, о которых Радэк размышлять не любил. Он относил это к категории жевательной резинки для ума, которая не позволяет сделать полезных выводов. Он мог по рабочей нужде заглянуть в завтрашний день, но никогда не заглядывал в послезавтрашний. Для него это были абстракции, не имеющие формы, силы и способные существовать лишь в фантазии, но ему до такой степени стало интересно то будущее, из-за которого он не может сбежать прямо сейчас, словно у него горят пятки, что он выполнил просьбу Ленара и закрыл решеткой люк техношахты. Это была именно просьба, а не приказ. Вильма права, и у Ленара больше нет прежней власти, но Радэк был человеком
Затишье, наступившее после финального металлического лязга, требовало передышки. Сложно сохранять спокойствие, когда в одну минуту распрощался со свободой, во вторую нашел путь для побега, а в третью решил отложить освобождение на потом. Пленники уселись в круг, словно группа туристов у костра, и некоторое время делились взглядами, в которых читалось слово «спокойствие» крупными буквами с тремя восклицательными знаками. Им было над чем подумать, и Радэк был уверен, что каждый из них думал о разных вещах. Кто-то о будущем, кто-то о прошлом, кто-то о Вильме, а кто-то о том, как бы при побеге с захваченного корабля прихватить с собой видеокамеру с ценным материалом.
— Итак, что мы будем делать? — первым начал Ленар думать вслух.
— Бежать, разумеется! — возмущенно подсказал ему Петре.
— Это понятно, но что мы будем делать после побега?
— Надо рассказать системному управлению о том, что здесь произошло, — дала Ирма правильный ответ.
— В этом и проблема. Что мы им расскажем? Что нас всех повязала шайка пиратов, взорвавших по глупости собственный корабль?
— А какой у нас выбор? Надо рассказать всю правду, а иначе никак.
— А вы задумывались, что после этого начнется? — вопросил Ленар зловещим тоном, и почему-то Радэку не захотелось узнавать ответ. — Я не прошу никого из вас лгать. Напротив, я полностью согласен с Ирмой, и мы действительно обязаны доложить о произошедшем, вот только проблема в том, что этот инцидент станет сигналом к началу эпохи космического пиратства.
— Простите, можно я ненадолго прерву вашу мысль? — в нетерпении поднял Петре ладонь. — Напомните мне, по какой причине мы не можем все это обсудить уже после побега, когда будем мирно сидеть в челноке и не бояться каждого шороха за дверью?
Лишь Петре хотел услышать ответ на этот вопрос. Остальные все понимали и старались об этом не думать. Это была не та информация, которая могла ободрить в подобных ситуациях. Это был грустный факт, с которым необходимо смириться настолько быстро, насколько это возможно.
— Потому что это наш последний шанс вот так собраться впятером и все обсудить, — с сожалением объяснила Ирма до боли прямо и до боли правдиво. — Нам придется разделиться на две группы, когда мы все же решим бежать.
— Но почему? — спросило его побледневшее лицо. — Разве не разумнее будет держаться вместе?
— Наш корабль старый, но челноки на нем новые, им еще даже тридцати лет не исполнилось.
— И это проблема?
— К сожалению, да, — огорченно покривила она губами. — Новые челноки четырехместные, и впятером мы в них не поместимся.
— Все ясно, — обреченно вздохнул Петре. — Не скажу, что рад это слышать, но спасибо за разъяснения…
— Можно мне теперь продолжить? — спросил Ленар разрешения и решил его не дожидаться. — Давайте потом думать о грустном, а сейчас надо подумать об очень грустном.