Тяжкий груз
Шрифт:
— Ты что-то говорил об эпохе космического пиратства, — напомнил Радэк, начиная чувствовать, что ему тоже не терпится поскорее сбежать, и предпочитал думать, что это не трусость, а скорее страстное желание поскорее совершить задуманное и воспользоваться душевой кабинкой в челноке.
— Как только мы вернемся в цивилизацию, мы будем гонцами, которые принесут с собой очень плохие вести.
— Уверен, головы нам за это не отсекут.
— Дело не в этом, а в том, что если эта информация каким-то образом просочится за пределы управления, это будет сигнал всей преступности, что у нее есть реальная возможность по полвека промышлять
— Они это без внимания не оставят, — покачал Эмиль головой.
— Вот именно это и самое страшное. Только представьте, как изменится порядок межзвездного сообщения после этого. Это сейчас в космосе тихо, спокойно, и нам доверяют достаточно, чтобы всю внутрикорабельную безопасность осуществлять лишь по карточкам. Потом это может перерасти в переоснащение всех межзвездных судов. Они сделают новую версию Марвина с функцией паранойи, который не пустит никого на мостик без предъявления аудиометрии голоса, рисунка сосудов на сетчатке глаза и образца ДНК. Таможенный контроль ужесточится. Будут проводиться бесчисленные проверки. И все может докатиться до того, что нас, простых работяг, начнут вооружать страшными вещами наподобие этих «кадиевок».
— Ленар, выдохни, — посоветовал Радэк.
— Не знаю, как вы, — выдохнул Ленар, — но я совсем не так планировал завершить свою службу. Получается, что вернувшись я неизбежно испорчу жизнь многим поколениям дальнобойщиков.
— Им это с рук не сойдет, — начала Ирма его успокаивать. — Мы возьмем челноки, разлетимся в разные стороны и позаботимся о том, чтобы ориентировки на этих негодяев как можно быстрее разошлись по всей Оси. Их будут ждать военные корабли возле каждого мира-заповедника, и рано или поздно они обязательно будут преданы правосудию.
— Им уже сошло с рук слишком многое, — уперся Ленар. — Разумеется, военные их найдут и заставят напрудить в штаны, но суть в том, что мы просто сбежим, так ничего и не сделав. Это лишь докажет, что в обеспечении межзвездной безопасности надо что-то менять. До сих пор у нас на борту не было ничего страшнее шокера лишь потому, что космическое пиратство считалось несостоятельным.
— Так может это и к лучшему? — спросил Радэк, пытаясь представить себе апокалиптические картины, описанные Ленаром. — Преступность есть — это факт, от которого уже никуда не деться. Разве будет плохо, если нам выдадут средства самозащиты, чтобы больше ни с кем не случилось того, что случилось с нами?
— Не обижайтесь, Радэк, — приготовился Петре сказать что-то обидное, — но вы, кажется, забыли, как выглядит эволюционная лестница. Человек с пистолетом успел лишь на несколько ступенек отойти от обезьяны с гранатой.
— Я согласна с Ленаром, — добавила Ирма. — По-моему попасть в плен не так плохо, как очутиться в ситуации, когда от меня требуется отнять чью-то жизнь. Я бы все равно не смогла. Меня совсем не так воспитали, и многих других людей тоже. Это станет всеобщей проблемой, и что будет тогда? В академиях на уроках по обращению с оружием так же будут учить студентов в нужный момент, когда это необходимо, психологически
— Звучит цинично, но с преступностью надо как-то бороться.
— Так пусть с ней борются системщики! — взволнованно воскликнула она. — А я не для того полжизни мечтала полететь в космос, чтобы превратиться в солдата!
— Ладно, хорошо, я тебя понял, успокойся, — дружески потрепал ее Радэк за плечо. — Я так понял, вы хотите дать им отпор. Я тоже не хочу так все оставлять, но давайте будем реалистами. Там беспринципные люди, вооруженные боевым оружием, а у нас есть лишь вера и надежда на светлое будущее. Мы можем улететь, а можем ввязаться в драку, и тогда я вам гарантирую, что кто-то обязательно пострадает.
— Не обязательно лезть в драку, — отмахнулся Ленар. — Но мы могли бы что-то саботировать и как-то осложнить им их вредительскую жизнь.
— Ленар, я не хочу сейчас принимать ничью сторону, — сделал Эмиль глубокий вдох, — но поверь мне, как человеку, разбирающемуся в том, что можно саботировать, а что нельзя. У нас есть лишь два варианта. Первый — кто-то вручную саботирует работу реактора. В этом случае без жертв не обойтись, так что этот вариант отпадает. Второй вариант — делать то, что мы задумывали изначально, то есть сбежать, поджав хвосты, и будь уверен, уже одно это сильно осложнит им жизнь.
— Каким образом?
— Пока работает поле Алькубьерре, нельзя просто так взять и перепрыгнуть с одного движущегося корабля на другой, — изобразил Эмиль кулаками два летящих рядом корабля. — Для этого как минимум нужен челнок, а мы собираемся угнать оба, ведь так?
— Допустим, — задумался Ленар. — Но что, если им все же удастся перебраться на чужой корабль, и уже там угнать себе новый челнок?
— В таком случае придется признать, что мы имеем дело с невероятно умными, пытливыми и отчаянными людьми, и бороться с ними изначально было ошибкой, — пожал Эмиль плечами. — Радэк прав, если мы хотим обойтись без жертв, надо просто бежать и рассказать обо всем системщикам. Не надо строить из себя героев.
Наступила тишина. Никто не обязан был позволять Ленару принимать окончательное решение, но именно этого все ждали, наблюдая за тем, как он борется с собой, перебирая в голове различные сценарии, при которых так или иначе приходилось чем-то жертвовать. За последние несколько дней изменилось слишком многое, и Радэк при всей своей стоической натуре прекрасно понимал, что все разделяют его нежелание разобщать остатки экипажа еще сильнее. Если им суждено разделиться и разлететься на челноках на полсотни световых лет в обе стороны, они должны были сделать это через рукопожатия, а не лишние споры. Он смиренно ждал, пока наступит последнее в истории этого судна всеобщее согласие, и, наконец, Ленар сдался:
— Хорошо, сделаем так, как будет безопаснее для всех нас. Все согласны с тем, что мы должны немедленно сбежать? — Ответ был единогласным. — Хорошо. Теперь давайте решим, как будем делиться. Ирма точно полетит со мной…
— Нет, — твердо заявила она.
— Это что за фокусы? Ирма, сейчас не время капризничать.
— Я не капризничаю, — смягчила она свой тон. — Ты не подумай обо мне плохого, я бы с радостью отправилась с тобой, но мы сейчас не в том положении, чтобы давать волю чувствам. Ты дипломированный оператор, как и я, и будет гораздо разумнее распределить по одному оператору на челнок.