Тысяча городов
Шрифт:
Он подал нежные бобы, нут, вареный лук и скрученные буханки хлеба, посыпанные кунжутом и маком. Он не подал виду, что шокирован, когда Абивард привел Рошнани на ужин, хотя его собственная жена не появилась. Когда он увидел, что Рошнани останется, он тихо переговорил с одним из своих секретарей. Мужчина кивнул и поспешил прочь. Представление после ужина было необычно коротким: только пара певцов и арфистов. Абивард задумался, не исключили ли внезапно из программы труппу обнаженных танцующих девушек.
Харрад сказал: «Должно быть, странно возвращаться ко двору Царя Царей, да продлятся его годы и увеличится
«Я с нетерпением жду встречи со своей сестрой», - ответил Абивард. Пусть губернатор города делает с этим что хочет.
«Э-э... да», - сказал Харрад и быстро сменил тему. Он не хотел придавать этому значения, не там, где его слушал Абивард.
Прием Харрада был более или менее точно подобран другими местными лидерами в Тысяче городов в течение следующих нескольких дней. Единственное реальное отличие, которое отметил Абивард, заключалось в том, что пара губернаторов городов происходили из рядов народа, которым они управляли, родившись между Тутубом и Тибом. Они принимали Рошнани не так, как будто делали ей одолжение, а как нечто само собой разумеющееся, и их собственные жены, а иногда даже дочери присоединялись к ужинам.
«Большую часть времени, - сказал один из них после того, что, возможно, было слишком большим количеством финикового вина, - вы, макуранцы, слишком чванливы по этому поводу. Моя жена пилит меня, но что я могу поделать? Если я ее обижаю, она пилит меня. Если я оскорбляю человека на глазах у Царя Царей, он заставляет меня пожалеть, что я вообще родился, и, возможно, причиняет боль и моей семье тоже. Но ты, шурин Царя Царей, ты не обижен. Моя жена может выйти и поговорить как цивилизованный человек, так что она тоже не обижена. Все счастливы. Разве не так и должно быть?»
«Конечно, это так», - сказала Рошнани. «Женские кварталы были ошибкой с самого начала. Я желаю, чтобы Шарбараз, царь Царей, да продлятся его дни и увеличится его царство, полностью объявил их вне закона ».
«Да, клянусь Богом!» - воскликнула жена губернатора города. «Пусть она прочно внедрит эту идею в разум и сердце его Величества».
Чуть дальше за низким столиком Туран, командир солдат, сопровождавших Абиварда и его семью, поперхнулся финиковым вином. «Слаще, чем я привык», - прохрипел он, вытирая рот рукавом своего кафтана.
Это было правдой; Абивард тоже нашел липкую дрянь приторной. Он не думал, что Туран неправильно проглотил ее из-за этого. Некоторые аристократы подражали Шарбаразу и ему самому и предоставляли своим главным женам больше свободы, чем обычно пользовались макуранские женщины из высших слоев общества. Другие, однако, мрачно бормотали о вырождении. Абивард не думал, что ему придется гадать дважды, чтобы выяснить, в какой лагерь попал командир эскорта.
Они пересекли Тиб по мосту из лодок, очень похожему на тот, которым они пользовались, чтобы пересечь Тутуб и попасть в междуречье. Только узкая полоска обработанной земли тянулась вдоль западного берега Тиба. Каналы не могли протянуться далеко туда, потому что страна вскоре начала подниматься к горам Дилбат, у подножия которых находился Машиз.
Абивард указал на город и поднимающийся от него дым. «Вот куда мы направляемся», - сказал он. Его дети взволнованно завизжали. Для них Машиз был скорее легендой, чем город Видесс.
«Именно туда мы и направляемся», - тихо согласилась Рошнани. «Как мы выйдем оттуда - это другой вопрос».
Чтобы войти в Машиз, кавалеристы, сопровождавшие Абиварда и его семью, облачились в доспехи, а также разукрасили своих лошадей фаской и подбитыми железом попонами. Они несли копья, которые оставались связанными в кузове повозки с тех пор, как они пересекли Тутуб. Это было прекрасное воинственное зрелище, отчего казалось, что Абивард возвращается в столицу своей родины с триумфом. Ему хотелось, чтобы реальность лучше соответствовала внешности.
Люди глазели на звенящую боевую процессию, которая спешила по улицам ко дворцу Царя Царей. Некоторые показывали пальцами, некоторые приветствовали, а некоторые громко интересовались, что празднуется и почему. Даже когда всадники выкрикивали имя Абиварда, не все знали, кто он такой. Вот и вся слава, подумал он с кривой усмешкой.
На рыночных площадях его сопровождающим пришлось перейти с рыси на шаг. Они злились, но Абивард воспринял это как хороший знак. Если так много людей покупали и продавали вещи, что они заполонили площади, Макуран должен был быть процветающим.
Дворец Царя Царей отличался от своего аналога в Видессосе - городе, на который Абивард так часто смотрел с тоской. У автократора видессиан и его двора было немало зданий, разбросанных среди лужаек и рощ. Здесь, в Машизе, дворец Царя Царей располагался под одной крышей, окруженный темной каменной стеной, превратившей его в цитадель в центре города.
Чтобы сохранить военную полезность внешней стены, на площади вокруг нее не было зданий на расстоянии выстрела из лука. Когда Смердис узурпатор удерживал Машиз, Абивард пробился во дворец с боем против солдат и колдовства. Теперь, годы спустя, призванный человеком, которого он помог посадить на трон, он приближался с едва ли меньшим опасением.
«Кто идет?» позвал часовой над воротами. О, он знал, но формы должны были быть соблюдены.
«Абивард, сын Годарса, вернулся в Машиз из Видесса и Васпуракана по приказу Шарбараза, царя Царей, да продлятся его дни и увеличится его царство».
«Входи, Абивард, сын Годарса, послушный приказу Шарбараза, Царя Царей», - сказал часовой. Он позвал команду у ворот. Со скрипом петель, которые требовалось смазать, ворота распахнулись. Абивард вошел во дворец.
Почти сразу армия сервиторов набросилась на его маленькую армию воинов и сокрушила ее. Конюхи победили всадников. Они нетерпеливо ждали, когда кавалеристы спешатся, чтобы отвести лошадей в конюшни. Их сопровождали всадники в доспехах, доведенные почти до бессилия необходимостью передвигаться с одного места на другое с помощью собственных ног.
Высокопоставленные слуги присматривали за Абивардом и Рошнани. Пухлый евнух сказал: «Если ты соблаговолишь пойти со мной, шурин Царя Царей, да, со своей превосходной семьей, конечно. О, да, » продолжил он, отвечая на вопрос, который Абивард собирался задать, « о вашем транспорте и вашем водителе позаботятся: на это есть слово Секандара.»Он слегка приосанился, чтобы они знали, что он Секандар.