Тысяча городов

Тертлдав Гарри

Она говорила так, как будто Ксорейн там не было. Наконец Абивард подражал ей, говоря: «Если Шарбараз помнит все, что ты для него сделала - а если помнит, я верю ему - почему, во имя всего Святого, он не помнит, что я сделал, и не доверяет моему суждению?»

«Я думаю, тебе будет легко это понять», - сказала ему Динак. «Что бы ни случилось, я не могу украсть у него трон. Ты можешь».

«Я помог посадить его на трон», - возмущенно запротестовал Абивард. «Я рискнул всем, что у меня было - я рискнул всем, что было у

домена Век Руд, - чтобы посадить его на трон. Я не хочу этого. Пока ты только что не заговорил об этом, мысль о том, что я могла бы этого хотеть, ни разу не приходила мне в голову. Если бы это пришло ему в голову...

Он начал говорить, что он сумасшедший. Он этого не сделал, и страх перед тем, что служанка передаст его слова Шарбаразу, не был тем, что остановило его. Ибо Царь Царей не был безумцем, чтобы бояться узурпации. В конце концов, однажды его уже узурпировали.

«Он ошибается.» Так было лучше. Абивард напомнил себе, что он разговаривал с женой Шарбараза, а также со своей собственной сестрой. Но Динак была его сестрой, и то, как сильно он скучал по ней все эти годы, внезапно поднялось в нем подобно удушливому облаку. «Ты знаешь меня, моя сестра. Ты знаешь, что я бы никогда такого не сделал ».

Ее лицо сморщилось. Слезы выступили в ее глазах. «Я знала тебя», - сказала она. «Я знаю, что брат, которого я знала, был бы верен законному Царю Царей через… что угодно.» Она широко развела руки в стороны, чтобы показать, насколько все это всеобъемлюще. Но затем она продолжила. «Я знала тебя. Это было так давно… Время меняет людей, мой брат. Я тоже это знаю. Я должен.»

«Это было так давно», - печально повторил Абивард. «Я не могу сделать годы Шарбараза долгими; только Бог дарует годы. Но со времен Размары Великолепного, кто увеличил владения Царя Царей больше, чем я?»

«Никто.» Голос Динак был печальным. Одна из слез скатилась по ее щеке. «И разве ты не видишь, мой брат, каждая одержанная тобой победа, каждый город, который ты подчинил льву Макурана, давали ему еще одну причину не доверять тебе.»

Абивард не видел этого, не с такой жестокой ясностью. Но это было достаточно ясно - все слишком ясно, - когда Динак указала ему на это. Он прикусил внутреннюю сторону нижней губы. «И когда я ослушался его в Васпуракане...»

Динак кивнула. «Теперь ты понимаешь. Когда ты ослушалась его, он подумал, что это первый шаг твоего восстания».

«Если это было так, почему я пришел сюда со всей своей семьей по его приказу?"» Спросил Абивард. «Как только я это сделал, разве он не должен был понять, что был неправ?»

«Так я и сказала ему, хотя и не теми словами.» Уголок рта его сестры изогнулся в печальной, понимающей улыбке. «Так много людей говорят Царю Царей, что он прав каждое мгновение, каждый час бодрствования, каждый день, что, когда он уже был склонен так думать сам, он стал… совершенно убежден в этом».

«Полагаю, да.» Абивард заметил эту черту в Шарбаразе, еще когда тот был преследуемым мятежником против Смердиса. После десяти с лишним лет на троне в Машизе он вполне

мог бы начать считать себя непогрешимым. Что Абивард хотел сказать, так это то, что, в конце концов, он всего лишь мужчина. Но из всего, что Ксорейн могла бы передать Шарбаразу из его уст, это могло бы нанести наибольший ущерб.

Динак сказала: «Я пыталась заставить его увидеть тебя, мой брат. Пока что…» Она снова развела руками. Он знал, как ей повезло. Но он также знал, что все еще держал голову у себя на плече, а все свои члены прикрепленными к телу. Вероятно, это была заслуга его сестры.

«Скажи Царю Царей, что я не хотел его рассердить», - устало сказал он. «Скажи ему, что я лоялен - иначе зачем бы я был здесь? Скажи ему в Васпуракане, что я делал то, что считал лучшим для королевства, потому что я был ближе к беде, чем он. Скажи ему: »Скажи ему, чтобы он провалился в Пустоту, если он слишком тщеславен и надут собой, чтобы увидеть это самостоятельно. «Скажи ему еще раз то, что ты уже сказал ему. Если Богу будет угодно, он услышит ».

«Я скажу ему», - сказала Динак. «Я говорила ему. Но когда все остальные говорят ему обратное, когда Фаррох-Зад и Цикас пишут из Васпуракана, жалуясь на то, как мягко ты обращался со жрецами Фоса...

«Чикас писал из Васпуракана?"» Вмешался Абивард. «Чикас писал это из Васпуракана?" Если я снова увижу отступника, предателя, негодяя, он покойник.» Его губы изогнулись в чем-то, похожем на улыбку. «Я точно знаю, что сделаю, если увижу его снова, проклятого видессианского интригана. Я отправлю его в подарок Маниакесу за щитом перемирия. Посмотрим, как ему это понравится. Простое обдумывание этой идеи доставило ему огромное удовлетворение. Получит ли он когда-нибудь шанс что-нибудь с этим сделать, было, к несчастью, совсем другим вопросом.

«Я буду молиться Богу. Пусть он исполнит твое желание», - сказала Динак. Она поднялась на ноги, Абивард тоже поднялся. Его сестра взяла его на руки.

Ксоране, о которой Абивард почти полностью забыл, испуганно пискнула. «Ваше Высочество, прикасаться к мужчине, не являющемуся Королем Королей, не разрешается.»

«Он мой брат, Ксоране», - ответила Динак раздраженным тоном.

Абивард не знал, смеяться ему или плакать. Они с Динак критиковали Шарбараза, Царя Царей, почти до такой степени, может быть, даже выше, чем его величие, и служанка не произнесла ни слова протеста. Действительно, судя по ее поведению, она, возможно, даже не слышала. И все же совершенно невинное объятие вызвало ужасающий гнев.

«Мир - очень странное место», - сказал он. Он вернулся в зал. Если евнух и сдвинулся, пока разговаривал со своей сестрой, то не более чем на ширину волоса. С холодным, твердым кивком парень повел его обратно через лабиринт коридоров к камерам, где содержались он и его семья.

Стражники снаружи камеры открыли его дверь. Прекрасный евнух, который не сказал ни слова, пока вел его в его личную тюрьму, бесшумными шагами исчез. Дверь закрылась за Абивардом, и все стало таким же, как было до того, как Динак призвала его.