Тысяча городов
Шрифт:
«Если вы посылаете генерала, ожидая, что он потерпит неудачу, вы послали не того генерала», Ответил Абивард. Неприятный холодок беспокойства пробежал по его спине. И снова он задался вопросом, не подстроил ли Шарбараз его провал, чтобы оправдать его устранение.
Нет. Абивард не мог в это поверить. Царь Царей не нуждался в таких изощренных оправданиях. Как только Абивард оказался вдали от своей армии в Машизе, Шарбараз мог устранить его, когда бы ни захотел.
Царь
Он еще раз пал ниц, символизируя подчинение, которое он ниспровергнул. Затем он поднялся и попятился от трона Шарбараза, пока не смог развернуться, не вызвав скандала - большего скандала, чем я уже вызвал, подумал он, забавляясь контрастом между ритуалом и сутью.
Прекрасный евнух пристроился рядом с ним. Они вместе вышли из тронного зала, ни один из них не произнес ни слова. Однако, как только они оказались в коридоре, евнух обратил пылающий взор на Абиварда. «Как ты смеешь бросать вызов Царю Царей?» потребовал он, его голос больше не был красивым, но срывался от ярости.
«Как я посмел?» - эхом отозвался Абивард. «Я не посмел оставить свою семью в его лапах, вот как.» Без сомнения, каждое сказанное им слово сразу же дошло бы до Шарбараза, но у него возникла идея, что слова вернутся к Шарбаразу независимо от того, сказал он что-нибудь или нет. Если бы он этого не сделал, евнух что-нибудь изобрел бы.
«Он должен был отдать тебя палачам», - прошипел евнух. «Он должен был отдать тебя палачам, когда ты впервые пришел сюда».
«Я нужен ему», - ответил Абивард. Прекрасный евнух отшатнулся, испытывая почти физическое отвращение при мысли, что Царь Царей может нуждаться в ком-либо. Абивард продолжал: «Я особенно нужен ему. Ты не можешь выбрать кого попало и приказать ему выйти и выиграть ваши битвы за тебя. О, ты мог бы, но тебя бы не волновали результаты. Если люди могут выигрывать битвы за вас, отдавать их палачам - расточительство».
«Не надувайся передо мной, как свиной пузырь», - прорычал евнух. «Все твои претензии пусты и тщеславны, глупы и безумны. Ты заплатишь за свою самонадеянность; если не сейчас, то в свое время».
Абивард не ответил, надеясь, что молчание помешает прекрасному евнуху еще больше разозлиться на него. Он был даже рад, чем когда сражался с Шарбаразом, что ему удалось вытащить свою семью из дворца. Если судить по евнуху, то слуги Царя Царей не доверяли ему и боялись его даже больше, чем Шарбараза.
И ради чего? Единственное, о чем он мог думать, это о том, что он слишком преуспел в выполнении приказов Шарбараза. Если Царь Царей был господином всего королевства Макуран, мог ли он позволить себе таких успешных слуг? Очевидно,
«Я надеюсь, что ты проиграешь», - сказал прекрасный евнух. «Как бы ты ни хвастался, Шарбараз, царь Царей, да продлятся его годы и увеличится его царство, опрометчив в своей вере в тебя. Дай Бог, чтобы видессийцы сбили вас с толку, одурманили и избили.»
«Интересная молитва», - ответил Абивард. «Если Бог дарует это, я ожидаю, что Маниакес будет здесь через несколько дней, чтобы выжечь Машиз вокруг твоих ушей. Должен ли я сказать Шарбаразу, что ты пожелал этого?»
Евнух снова сверкнул глазами. Они пришли в знакомые Абиварду коридоры. Через мгновение они завернули за последний угол и подошли к охраняемой двери, за которой Абивард провел зиму. По бесцеремонному жесту прекрасного евнуха стражники открыли дверь. Абивард вошел. Дверь захлопнулась.
Рошнани набросилась на него. «Ну?» - требовательно спросила она.
«Меня вызвали к Царю Царей», - сказал он ей.
«И что?»
«В мире есть нечто большее, чем эти апартаменты», - сказал ей Абивард. Она обняла его. Их дети завизжали.
V
Ранней весной даже выжженная местность между Машизом и самыми западными притоками Тиба покрывалась тонким зеленым ковром, напомнившим Абиварду волосы на макушке лысеющего человека: под ними была видна голая земля, так же как вы могли видеть скальп лысого человека, и вы знали, что вскоре он возобладает над временным покровом.
Однако в течение первых нескольких фарсангов от столицы такие тонкие различия были последним, о чем думал Абивард, или его главная жена, или их дети. Дышать свежим воздухом, видеть горизонт дальше, чем за стеной, - это были сокровища, по сравнению с которыми богатства в кладовых Царя Царей казались камешками и кусками меди.
И как бы они ни были счастливы вырваться из своего заточения, Пашанг, их водитель, был еще более радостен. Они были заключены в благородный плен: конечно, скрючены, но в комфорте и с обилием еды. Пашанг отправился прямиком в подземелья под дворцом.
«Одному Богу известно, как далеко они заходят, господин», - сказал он Абиварду, когда повозка загрохотала вперед. «Они тоже становятся все больше и больше, потому что у Шарбараза есть банды видессианских заключенных, прокладывающих новые туннели в скале. Он использует их изо всех сил; когда один умирает, он просто бросает другого. Мне повезло, что они не записали меня в одну из этих банд, иначе кто-нибудь другой сейчас возил бы тебя ».
«Мы взяли много видессианских пленных», - сказал Абивард обеспокоенным голосом. «Я надеялся, что им нашли лучшее применение».