Тысяча ночей без тебя
Шрифт:
Виктор был удивлен – София действительно знала о музыке все. Он никогда ни о чем подобном не знал, пока не начал подбирать ей подарок.
София осторожно пролистала его:
– Существует всего десять копий этой сонаты, каждая в своей вариации, и все написаны им лично. Но ведь это не оригинал, правда?
Виктор взволнованно улыбнулся ей, а затем кивнул:
– Именно так, и он твой.
– Виктор, ты что, не нужно было!
София встала, обежала стол и с такой силой обняла его, что Виктор чуть не упал со стула. Она весело рассмеялась. Это была настоящая София.
София была по-настоящему шокирована:
– Но как же ты это придумал? Такие вещи мне очень нравятся, только их невозможно отыскать. К тому же о моем увлечении знала только Оля, но не думаю, что это она тебе подсказала.
– Даже если бы я ее пытал, она бы мне ничего не сказала. Ты только представь! Предать свою Софию! Лучше уж умереть.
«Это правда, – подумала София. – Оля именно такая».
– Тогда я расскажу тебе, как мне удалось это выяснить. Ты очень давно говорила об этом с Раисой, а потом как-то вечером мы с ней болтали о тебе…
– Обо мне? И что вы говорили?
– Только хорошее. Насколько здорово ты играешь и как сильно любишь музыку. И тогда она рассказала мне о твоей страсти.
София все еще была в полном восторге.
– Это правда, я всегда хотела этого, но у меня никогда не было времени на то, чтобы искать и приобретать старинные партитуры. – И она снова прижала подарок к груди. – Спасибо, я буду хранить его как свою самую драгоценную жемчужину.
И они продолжили смеяться и шутить, угощаясь отменными русскими сладостями – двумя бокальчиками гоголь-моголя, птичьим молоком с нежным безе, созданным знаменитым кондитером Владимиром Гуральником, сливами в шоколаде, хворостом, который София очень любила, потому что, по ее словам, он напоминал о бабушкином карнавальном печенье; они также съели два хрустящих сырника со сметаной и, как будто всего этого им было мало, два красиво украшенных тульских пряника с повидлом. Напоследок они выпили два маленьких стаканчика киселя – вареного фруктового сиропа, идеально подходящего в конце трапезы.
– А теперь попробуй вот это, это невероятно вкусно. – И Виктор взял одну из бутылок водки, стоящих на краю стола. – Это «Пять Озер Премиум», кажется, она сделана в Сибири из альфа-спирта и самой чистой таежной воды.
Он налил ей водки в стакан.
София отпила немного:
– Очень тонкий вкус. – И она выпила всю стопку разом, как это принято в России.
– Попробуй и «Белугу», как она тебе?
И эта тоже была весьма хороша. София посмеялась над маленькой рыбкой, приклеенной к бутылке. Ей казалось, что она тоже немного поплыла.
– Какая ты красивая, София. Я мечтал провести с тобой хоть пару часов с тех самых пор, как ты попала в нашу компанию.
– Все это время?
– Да.
– Что ж, тогда замечательно. В конце концов, тебе это все-таки удалось.
– Я бы хотел проводить с тобой каждое мгновение своей жизни. Мне нравится твой смех, мне нравится, когда ты выкладываешься по полной, играя разные пассажи на фортепиано… и как при этом ты прикусываешь нижнюю губу…
– Я серьезно
– Да, серьезно.
София улыбнулась:
– Я никогда этого не замечала.
Чуть позже София растянулась на переднем сиденье машины. Она смотрела на просветы в большом дереве перед рестораном, затем машина медленно тронулась с места, и перед ее глазами оказалась темнота, а потом появилось несколько звездочек, и казалось, что все немного плывет.
– Поговори со мной еще, Виктор.
Он повернулся к ней и увидел, что глаза ее полузакрыты, а губы растянулись в слабой улыбке. Виктор продолжил смотреть на дорогу, чувствуя себя счастливым, уверенным и полным вдохновения.
– Мне нравится, как ты одеваешься, словно пытаешься спрятаться… Мне нравится, когда ты играешь. Когда ты стараешься так сильно, что начинаешь потеть, будто… будто бежишь.
Виктор посмотрел на нее.
София все еще улыбалась и сидела с прикрытыми глазами:
– Продолжай.
– Мне нравится, когда ты одеваешься элегантно, но когда ты в джинсах и туфлях без каблуков, мне нравится тоже. Мне нравится, что ты итальянка, но что иногда тебе удается быть русской, такой упрямой и волевой.
– Я люблю Россию, ее поэтов, ее традиции… Эй, а где же моя жемчужина, моя драгоценная партитура?
– Она здесь.
Виктор достал ее с заднего сиденья и показал ей. София повернула голову, кивнула и упала обратно на сиденье.
– Как мило, спасибо, ты очень меня обрадовал, – София взяла его за руку, – мне даже хотелось заплакать.
Виктор заметил это, но ничего не сказал.
– Ты была бы только красивее.
Она посмотрела на него и улыбнулась. Его глаза были такие красивые, яркие, добрые.
– Мы почти на месте, вот… – И машина Виктора остановилась.
София приподнялась и огляделась:
– Но я живу там, в конце улицы.
– Я знаю, здесь живу я…
– Ты хочешь показать мне свою коллекцию бабочек? Брось, мы уже видели их в ресторане, на стенах, их повсюду было так много… – И София рассмеялась, и он тоже в ответ.
Затем наступила тишина. Они продолжали смотреть друг на друга.
Виктор взял ее за руку:
– Ты такая красивая, когда смеешься… Тебе нужно всегда быть веселой.
«Это правда. Я счастлива. Почему я перестала быть счастливой? Я всегда должна быть счастлива».
София открыла дверь и вышла из машины. Виктор пошел за ней, затем обогнал и открыл входную дверь. В доме было тепло и уютно. В центре гостиной стояли пестрые розы, нежный аромат которых наполнял комнату.
– Садись здесь. – Он усадил ее на большой ярко-красный кожаный диван.
Глаза Софии были полузакрыты. Она заметила красивые картины, растения, все было очень аккуратно, оформлено в классическом стиле, возможно, даже несколько старомодно. Наверх вела большая лестница. Она услышала, как Виктор шуршал фольгой, затем звук хлопающей пробки и через несколько секунд звук чего-то наливающегося… Голова у нее кружилась – она слишком много выпила. Вдруг София почувствовала, что подушка, на которой она сидела, будто приподнялась… Она открыла глаза – это Виктор сел рядом с ней.