Тюдоры. «Золотой век»
Шрифт:
Его обвинители припомнили ему даже то, что когда-то, еще до коронации Анны Болейн, ходили слухи о том, что она предназначала ему в жены свою сестру Мэри Болейн. Сейчас, к лету 1540 года, Мэри Болейн была сестрой казненной Анны Болейн, дочерью опального Томаса Болейна, была замужем и жила вдалеке от двора и в изрядной бедности, потому что у ее мужа не было состояния. И приводить слухи о том, что вдовый Томас Кромвель 10 лет назад предназначался ей в женихи, в доказательство того, что он всегда метил высоко и норовил косвенно породниться с королевским домом, женившись на отставной подружке короля Генриха, – такое могла сочинить только самая неистовая зависть или самая черная ненависть. И тем не менее –
У Генриха VIII еще совсем в молодые годы сразу после того, как он вступил на престол, был случай, когда он воспользовался полной казной своего отца, но швырнул на растерзаниие преданных слуг своего отца, эту казну для него наполнивших. Долгие годы царствования не прибавили ему чувства благодарности – на людей он смотрел как на своего рода кукол, и надоевшую игрушку, ставшую бесполезной, он отбрасывал без сожаления.
К тому же теперь, в конце июля 1540-го, у него появилась новая игрушка, позанятнее.
Глава 13
Больное чудовище
I
27 января 1547 года гноящиеся раны на ногах Генриха VIII открылись в очередной раз. В спальне, где он лежал, стоял невыносимый смрад – король гнил заживо. Двигаться самостоятельно он уже не мог – он растолстел так, что его приходилось носить в паланкине. Где-то в середине 1538 года он чуть не умер – по-видимому, в его варикозных венах оторвался тромб и закупорил один из крупных кровеносных сосудов в легких. Во всяком случае, король лежал с почерневшим лицом и дышал только с величайшим усилием. Но он не умер тогда – к большому несчастью для многих его подданных.
Свою пятую жену, Катерину Говард, он казнил еще в 1541-м.
Поначалу он ее, право же, любил. Она была так мила и так по-детски радовалась подаркам. К Рождеству 1540 года он подарил ей шкатулку с 27 бриллиантами и 26 нитками жемчуга – ах, как она его благодарила. А брошь из 33 бриллиантов и 60 рубинов, а муфта из соболей, украшенная 38 рубинами и 572 жемчужинами? В числе замков и поместий, которые она получила, были не только те, что раньше принадлежали королеве Джейн Сеймур, но и те, что были конфискованы у Томаса Кромвеля. Правда, не все – нечто подобное раскаянию посетило однажды и душу короля Генриха, и он вернул часть имений отца сыну Томаса Кромвеля, оставил ему баронский титул и даже, по слухам, выражал мнение, что с казнью Кромвеля он, пожалуй, поторопился…Но это все было позднее – а в 1540-м король, помолодев лет на двадцать, устраивал для своей юной и прекрасной королевы праздник за праздником и даже пытался танцевать. Это было нелегко – к этому времени он еще мог ходить, но весил уже 22 стоуна [18] – что в теперешних мерах весов означает побольше 140 килограммов.
18
1 стоун (stone, рус. камень) = 1/2 квартера большого = 1/8 хандредвейта большого = 14 фунтам = 6,350293 кг.
И королева Катерина была счастлива и весела, и танцевала до упада, и даже подружилась с «… возлюбленной сестрой короля…», Анной Клевской, чьей фрейлиной она была столь недавно, и даже организовала для короля специальный обед для него, ее самой и ее новой подруги Анны, неслучившейся четвертой супруги ее мужа, великого и несравненного короля Генриха VIII. Невинный такой вариант «m'enage `a trois» – и при этом все три участника обеда остались очень довольны…
Генрих VIII называл жену «розой без шипов».
Но, как оказалось,
Но она, конечно, научилась у него и другим предметам, помимо чисто музыкальных…
Очень скоро у нее появился уже и более интересный «близкий друг», ее кузен Фрэнсис Дэрем (Dereham). Понятное дело, для такой веселой и живой девушки супруг, человек на 30 лет ее старше, больной и в самом прямом смысле этого слова вонючий (потому что язвы на его ногах приходилось периодически вскрывать, чистить и перебинтовывать заново), был не слишком-то привлекателен, а осторожности она не научилась. Очень скоро у нее появился любовник – пригожий паж по имени Томас Калпепер.
А потом вновь возник и кузен Фрэнсис. По одной из версий, он напомнил ей о былом, чтобы пошантажировать, по другой – она вызвала его к себе по собственной инициативе. Как бы то ни было, он стал ее личным секретарем.
Очень личным…
II
Ну, разумеется, вскоре все раскрылось. Во время поездки по северным графствам Англии летом 1541 года королевская чета останавливалась в резиденциях Тюдоров в Гринвиче, Хэтфилде, Линкольне, Понтефрате и в Йорке – и в каждой из них спальни, отведенные королеве, тщательно обследовались на предмет организации секретного доступа туда. Делалось это втроем – самой королевой Катериной, ее любовником, пажом Томом Калпепером, и фрейлиной королевы, леди Рошфорд. Она была вдовой Джорджа Болейна, виконта Рошфорда, и это по ее доносу он был обвинен в кровосмесительной связи со своей сестрой Анной. И Джордж, и Анна Болейн были казнены – но леди Рошфорд осталась при дворе и попала в штат к Катерине Говард.
Зачем ей понадобилось участвовать в шашнях королевы Катерины, сказать невозможно, но она была в курсе всего происходившего и, по-видимому, как-то разделяла с королевой радость от сумасшедшего риска – если не любовь Тома Калпепера…
Может быть, по прошлому опыту она рассчитывала на прощение и даже награду, когда придет время все сообщить королю, может быть, у нее просто были какие-то извращенные потребности в подглядывании и подслушивании – сказать невозможно.
В марте 1541 года у короля Генриха опять случился припадок, по-видимому, связанный с оторвавшимся тромбом – он оказался привязан к постели, и в течение пары-тройки недель врачи опасались за его жизнь. Когда он немного оправился, ему сказали наконец о существующих подозрениях в отношении его супруги.
Он не поверил. И даже велел наказать доносчика, который слыхал от своей сестры о приключениях юной Катерины Говард еще в бытность ее девицей. Но тем не менее велел провести расследование. О его результатах королю пришлось докладывать лично архиепископу Кентерберийскому Томасу Кранмеру – никто другой на это не осмелился.
Говорят, что король, получив в руки совершенно неопровержимые доказательства, разрыдался. Он плакал даже на заседании Тайного Совета, решавшего судьбу его пятой жены. Он говорил, что «… судьба не даровала ему счастливой семейной жизни, а все его женщины либо изменяют, либо умирают, либо просто отвратительны…».