Тютюнин против ЦРУ
Шрифт:
Они некоторое время молчали, наслаждаясь своими фантазиями. Наконец Кастор очнулся:
– А что, если попросить у наших английских коллег Джеймса Бонда? Агент 007 – это же сила.
– Мистер Бонд уже не тот, каким он был раньше, Спайк. Это и понятно, слишком много времени он отдает киносъемкам. Теперь его знает в лицо каждая собака – куда бы он ни поехал… К тому же я слышал, он того…
– Что того?
– Ну… злоупотребляет косметикой и все такое прочее…
– Да неужели?! – Кастор даже огляделся по сторонам, боясь, как бы их
– Представь себе. Недавно был большой скандал, когда он решил демонстрировать дамские туалеты на неделе высокой моды в Лондоне. Чтобы спасти доброе имя Британии, в дело вмешался премьер-министр, а его об этом попросила лично королева…
– Тогда получается, что и Техасец не так уж плох, – осторожно заметил Спайк.
– Получается, – согласился Уилл сон.
– А может, забросить туда «темную лошадку» – кого-нибудь из новеньких и неизвестных?
– С этими тоже нужно ухо востро держать. Был у нас один подающий надежды, которого мы забрасывали еще при Советах. Он быстро смекнул что к чему, закончил там среднюю школу и прибыл в Штаты профессор профессором. Плюсы, минусы, дроби – все знал. Теперь у него свое дело – обувной магазин или что-то там еще.
– Я бы тоже хотел знать дроби, – неожиданно признался Спайк и, заметив, как сузились губы Уиллсона, тут же добавил:
– Только из принципа, сэр. Я же научился плавать – почему бы мне не научиться дробям?
И поскольку шеф никак не оттаивал, Кастор предложил:
– А давайте используем наших новых союзников. Пошлем на помощь Зи-Зи каких-нибудь чехов, венгров или поляков. Пусть поработают руками, докажут Соединенным Штатам свою преданность на деле.
– Мысль интересная, – сказал Уиллсон, – только… Комплекс у них, Спайк. Неизлечимый комплекс. Они ведь не работать там будут, а доказывать себе и нам, что не боятся русских.
– Тогда Техасец, сэр. Иного выхода я не вижу. Надеюсь, его русский язык совершенен?
– Ну, я бы так не сказал, – замялся босс. – Однако его английский так плох, что это служит ему прикрытием.
Возвратившись в кабинет после не слишком сытного обеда, Сэм Уиллсон и его помощник Кастор приступили к составлению рекомендации для московской агентуры.
В первую очередь они советовали «дипломату» Джонсону прощупать Си-Джея Тью-Тью-Нина и подобраться к нему поближе.
Затем порекомендовали посетить то место, где знакомый Си-Джея прилюдно изменял свою внешность и состояние.
Еще просили похвалить агента Зи-Зи и поощрить его денежной премией.
И наконец, Джонсону было велено готовить встречу для Техасца, которого собирались отправить в Россию в ближайшие дни.
Скоро весь текст был зашифрован и отправлен в Москву, чтобы стать безусловным руководством к действию.
60
Шифровка пришла в посольство в половине третьего ночи. Ее сопроводительный статус был очень высок, поэтому шифровальщик сразу разбудил агента Джонсона, позвонив ему на
– Что такое, Крупп? – сонным голосом поинтересовался Джонсон.
– Директива из Вашингтона, сэр.
– Из Вашингтона? – Главный церэушник посольства вздохнул, и шифровальщик отчетливо представил, как тот почесывает живот. – Хорошо, я сейчас приеду.
Джонсон положил трубку, затем снова снял ее и набрал номер Смита. Он не собирался бодрствовать в одиночестве.
– Але, – просипел в трубку бедняга Смит.
– Через полчаса в посольстве, Берк.
– Понял… сэр…
Спустя десять минут оба агента ехали в посольство, сонные и злые на вашингтонское руководство. Уже в который раз те присылали срочные директивы, однако постоянно забывали о разнице во времени. На самом деле те об этой разнице не забывали. Они о ней просто не догадывались.
К посольству оба подъехали почти одновременно. Открылись ворота, машины вкатили во двор.
Смит с трудом выбрался из салона и нетвердой походкой направился к Джонсону.
– Эксперименты с местными винами, Берк?
– Пиво с раками, сэр… – ответил Смит и, громко икнув, добавил:
– Вживаюсь в местную обстановку. Хочу ничем не выделяться среди русских.
– Это может отразиться на вашем здоровье, Берк. Быть русским очень нелегко. Видите, какая в стране обстановка – население страдает.
– И я… ик!.. страдаю вместе с ним… ик!
– Идемте.
Они поднялись в свой отдел, где их ждал дежурный шифровальщик Крупп. Он не слышал, как вошли агенты, и продолжал самозабвенно поглощать конфеты «Красная шапочка», запивая их горячим чаем прямо с блюдца.
– Где текст? – угрюмо спросил Джонсон, возникая перед шифровальщиком.
Тот резко вскочил и пролил чай на секретные документы.
– Вот, – сказал он, быстро промокнув рукавом облитый лист.
Джонсон пробежал глазами написанное и кивнул. Он знал, что в донесении нет ничего срочного.
– Пойдем, Берк, обсудим директиву, а потом доспим на диванах. Домой нам уже не успеть.
– Угу, – согласился Смит, который не вполне понимал, что происходит. Исколотый раковой шелухой язык распух, и слова давались Берку очень тяжело.
Они прошли в служебное помещение, где Джонсон сел в свое любимое кресло.
Смит тяжело опустился на первый попавшийся стул.
– Итак, завтра ты загримируешься под старушку и пойдешь сдавать меховые вещи в фирму, где работает Сергей Тютюнин.
– Слушаюсь, сэр… ик!.. Только где я найду этот мех? У вас есть мех?
– У меня нет, Берк, но в городе полно магазинов. Купи что-нибудь скромное и отнеси.
– Но в магазинах все… ик! совершенно новое.
– Ну, потопчешь ногами, потрешь об стену – неужели тебя и этому учить нужно?
– Не нуж-но, – медленно проговорил Смит и так икнул, что под ним скрипнул стул.
Джонсон выразительно посмотрел на своего сотрудника, но ничего не сказал и перешел к следующему пункту директивы.