Тютюнин против ЦРУ
Шрифт:
– Смерть шпионам Сармуса… – негромко сказал мальчуган с дохлой крысой на веревке.
– На костер их! На костер! – крикнула толстая женщина, и вся толпа разразилась криками: «На костер! На костер!»
– Ну конечно, разбежалися, – возразил Окуркин, подбирая с прилавка твердую и длинную, как палка, колбасину. – Пионеры, блин, костра им захотелось!
Услышав такие непонятные речи, люди примолкли, и в наступившей тишине послышался цокот копыт по мостовой. Несколько всадников на черных как смоль длинногривых лошадях стали расталкивать
– Именем марвиля Шонкура приказываю разойтись! – кричал верховой в черном, расшитом золотом мундире, в широкополой шляпе с красным пером. Выглядел он очень представительно.
– Кто вы и как сюда попали? – едва удерживая норовистого скакуна, строго спросил всадник.
– Вообще-то мы приезжие, – сказал Сергей.
– Да, – подтвердил Леха. – Мы здесь ненадолго и скоро уедем.
– Никуда вы не уедете, пока не получите разрешение марвиля Шонкура! Здесь только он решает, кому ехать, кому оставаться, кому жить, а кому умереть!
– Ну ладно, – пожал плечами Тютюнин и миролюбиво улыбнулся.
Между тем еще несколько всадников в таких же мундирах и с красными перьями на шляпах окружили незнакомцев, давая понять, что у них нет иного выбора, кроме подчинения.
– Следуйте за мной во дворец марвиля. Он сам решит, что с вами делать.
103
Дворец правителя города и его окрестностей марвиля Шонкура размещался в центре города и представлял собой неприступный замок, окруженный двойным кольцом глубоких рвов.
В первом рву, заполненном илистой жижей, плавали длиннохвостые зубастые твари, которые разрывали любого, кому выпадала горькая участь свалиться в этот ров.
В обычное время хвостатые хищники собирались возле подъемных мостов, ожидая, когда стражники бросят им костей или, ради развлечения, живую крысу. Тогда обитатели рва затевали шумную драку, а стражники покатывались со смеха.
Во втором рву воды не было, и все его дно было заполнено острыми каменными осколками, среди которых, словно вечерние тени, струились тысячи ядовитых змей.
Сергей с Лехой полюбовались одним рвом, потом вторым, заметили, как посматривают на них вооруженные алебардами стражники, и поняли без особого труда, что дворцовые разбирательства с незнакомцами частенько заканчиваются как раз в одном из этих рвов.
Преодолев второй ров, отряд прошел в узкие ворота, которые закрылись настолько поспешно, что едва не защемили хвост последней лошади.
Лихо соскочив с коня, глава отряда передал поводья слуге и, посмотрев на арестантов, объявил:
– Сейчас вы предстанете перед марвилем Шонкуром. Его суд будет правым и быстрым. Если вам не повезет, мужайтесь и не опускайтесь до того, чтобы лить слезы да ползать на коленях. На моей памяти это еще никому не помогло. Напротив, вместо виселицы они прямиком шли в яму со змеями. Если есть какие-то вопросы, задавайте
Тютюнин и Окуркин переглянулись. В такую передрягу они еще ни разу не попадали.
– А адвокатов у вас здесь нет, товарищ Дорнье? – осторожно спросил Сергей и по недоумению, написанному на лице начальника отряда, понял, что с адвокатами здесь туго.
– Если других вопросов нет, следуйте за мной.
Дорнье развернулся и зашагал к длинной каменной лестнице, которая вела к парадному входу, украшенному потемневшими от времени колоннами.
Сергей и Леха шли следом за Кантом, а за ними шествовали четыре человека в черном и еще не менее дюжины стражников с алебардами, которых Тютюнин заметил только сейчас.
– Ты видел, как их много, Серег? – свистящим шепотом спросил Окуркин.
– Да уж видел… – зло прошипел Тютюнин. – А все ты – давай вымораживать, давай вымораживать… Вот сейчас тебя и подогреют, чтоб не суетился…
– А чего сразу я? Я в тебя заливал, что ли, этот спирт?
Сергей ничего не ответил, придавленный тяжелыми сводами с закопченной мозаикой.
Блуждая взглядом по мозаичный картинам, он без всякого удивления подметил одну закономерность – на всех картинах кого-то убивали. Или зверей на охоте, или людей в битве. Людей, правда, еще и вешали.
– А я вот чего подумал, – снова заговорил Окуркин. – Вот бы бросили нас к этим крокодилам, а действие спиртяги раз бы и кончилось. И мы сразу дома. Представляешь, как все эти топтуны удивились бы?
– Слушай, Окуркин… Ты совсем, что ли, дурак? Ты чего это каркаешь?
– Всем молчать перед Его Сиятельством полномочным марвилем Шонкуром! – громко провозгласил Кант Дорнье.
Только сейчас Тютюнин заметил, что они пришли в большой зал. У дальней стены на возвышении, под множеством расшитых знамен стоял трон марвиля.
По обе его стороны располагались приближенные Сиятельного Шонкура – по дюжине справа и слева. В отличие от скромно одетого марвиля, они выглядели подобно тропическим птицам.
– Кого привел ты, Кант Дорнье? – спросил Шонкур.
– Двух путников, мой господин. Чернь собиралась их побить, костром им угрожала.
– Костром? Тебе признаюсь я, что в том диковинного мало. Я распустил ее… Постой… Мне слышится или в самом деле стихами наша речь течет?..
Кант смущенно молчал.
– Ну хорошо. Подведи их ближе и представь мне.
Дорнье подтолкнул обоих путешественников и негромко спросил:
– Как ваши имена?
– Я – Сергей Тютюнин.
– А я Алексей Окуркин. Женат. Ранее не судим.
– Стойте, – скомандовал Кант, придержав их, затем выступил вперед и, указывая на Тютюнина, сказал:
– Это благородный рыцарь Сирэй из Тютюна и его безродный оруженосец Флекс.
– А чего это он – рыцарь, а я, значит, безродный? – пробурчал Леха. Тут он почуял запах жаркого, повертел головой и толкнул в бок Тютюнина.