У черта на посылках
Шрифт:
– Что они вам рассказали? – Прошептал Круглов побелевшими губами, тяжело оседая на капот своей машины.
– А я их ни о чем и не спрашивала. Но если кто-нибудь спросит – можете быть уверены, они устроят вам райскую жизнь.
– Что же делать? – Пробормотал он как бы про себя.
– Ничего. Они ничего не докажут, пока не поймают вас на месте преступления.
– Но они знают меня в лицо!
– Можно подумать, что ваших фотографий мало в прессе. – Хмыкнула я. – Говорю же, у них нет доказательств.
– Но почему ты мне помогаешь, если не собираешься потребовать за это плату? Ведь я совершил преступление!
– Совратили малолеток? Много на
– Я слушаю.
– Вы ездили в лесную школу в ту ночь?
– Да. Можно сказать, у меня железное алиби. Но оно ничего не стоит.
Не могу же я предъявить в суде двух, как ты выражаешься, малолеток, с которыми занимался…занимался…
– В данный момент мне плевать, чем вы там с ними занимались. Когда вы уезжали, ничего подозрительного не заметили?
– Что ты имеешь в виду?
– Сама не знаю. Может быть, кто-то лез по стене в комнату Марго?
Он посмотрел на меня с интересом.
– А ты знаешь, мне и в самом деле так показалось.
– Показалось? Что именно?
– Показалось, что я увидел какую-то фигуру, которая пробиралась по карнизу второго этажа. Правда, не возле комнаты Марго, а там, куда выходят окна комнаты Гордеева.
– Вы в этом уверены? – Едва сдерживая охватившую меня дрожь спросила я севшим от волнения голосом.
– В том-то и дело, что нет. Думаю, мне просто показалось, когда я случайно взглянул в окно, проезжая мимо дома. Я посмотрел туда специально, чтобы проверить, не следит ли кто-то за мной. Тогда и увидел эту тень. Потом еще раз оглянулся, но луна уже зашла за тучу, и я ничего не увидел. Ты думаешь, что это был убийца?
– Если бы я знала. – Удрученно сказала я, развернулась и пошла к дому.
Значит, рука в окне мне не приснилась. Кто же это мог быть? Кому понадобилось убивать Бероеву? Поначалу я думала, что это сделал кто-то из живущих в доме. Но если убийца проник снаружи, то это кто-то чужой. Хотя тоже не факт. Марго могла запереть дверь изнутри, и убийце пришлось воспользоваться окном, чтобы проникнуть в комнату. Час от часу не легче! В этом деле появится когда-нибудь ясность или мне суждено вечно плутать в потемках?
В одном прочитанном мною детективе героиня, для того, чтобы разобраться в преступлении, чертила на бумаге схемы, и ей это здорово помогало. Что ж, если нет другого выхода, чтобы привести мои мысли в порядок – попробуем схемы. Если бы еще знать, как это делается! Книжная героиня работала в милиции, их там, наверное, обучают подобным трюкам, а мне придется самой придумывать правила. Я добросовестно уселась за стол в своей комнате, достала письменные принадлежности и приготовилась записывать все, что мне показалось странным с того самого момента, как у меня на столе появилась дохлая ворона. Получился довольно внушительный список, в котором присутствовали шантажисты и шантажистки, пропавшие люди, ненастоящие самоубийцы, тетка угрожающего вида, обожающая дневной сон и много чего еще. Все это вместе было щедро приправлено невероятными совпадениями и присыпано мистической пылью, но ясности не было никакой! Единственное, в чем я почему-то была уверена – все эти события как-то связаны и в конце концов они должны увязаться в тугой узел. Вот только хватит ли мне сноровки и сил, чтобы разрубить его, когда придет время?
Признаюсь сразу, схемы мне ни фига не помогли. По крайней мере к тому моменту, когда у меня над головой раздался вопль, я уже битый час тупо сверлила
Когда я влетела в ее спальню, там уже и без меня было полно народу: те, кто жил на втором этаже, успели раньше. Моим глазам предстала странная картина: на расстеленной кровати, кутаясь в окровавленную простыню, сидел…Антон. Несмотря на обилие крови, он выглядел вполне живым и здоровым, если не считать безумно вытаращенных глаз. Что он делал в комнате актрисы, догадаться было нетрудно, так как сама хозяйка комнаты находилась тут же. Из одежды на ней присутствовало только белое банное полотенце, которое она пыталась удержать дрожащими руками. На полотенце никаких посторонних пятен не было. Волосы Майи были мокрыми, очевидно, она принимала душ. Кроме этих двоих я увидела Круглова и Гордеева. Последним прибежал Роман. Трое мужчин удивленно переглядывались, не говоря ни слова. Наконец, Круглов на правах начальника протянул:
– Та-а-ак! И что это означает?
Майя и Антон молчали. Майя, кутаясь в свое полотенце, вздрагивала и шмыгала носом. У нее было бледное, сильно осунувшееся лицо, верхняя губа мелко-мелко подергивалась. Я подошла к ней и обняла за плечи, почувствовав, какая она холодная.
– Накинь халат, ты совсем замерзла. – Посоветовала я. Майя посмотрела на меня и отшатнулась, бросившись к креслу, на котором лежала невесомая шелковая вещица.
Мужчины уже успели прийти в себя, и Круглов, начиная злиться, снова спросил, обращаясь к обоим:
– Может, объясните, наконец, что же у вас тут произошло?
– Что произошло – понятно, – усмехнулся Гордеев, – вот только кто кого пытался зарезать? Или это что-то новенькое в области секса? Что-то из садо-мазо, а, Антон?
– Это не съемочная площадка, а бордель! – Начал Круглов и, посмотрев в мою сторону, закашлялся. Мне стоило большого труда подавить ехидную усмешку.
– Все как обычно, что вас удивляет? – Живо откликнулся Александр.
– Прекратите издеваться! – Взвизгнула Майя. – Ты, Гордеев и сам далеко не ангел, так что твоя ирония неуместна. По дому бродит маньяк! Антона едва не убили, пока я была в ванной!
За этим неожиданным заявлением последовала немая сцена. Круглов испуганно посмотрел на меня, Роман ошарашенно вытаращил глаза на Майю, Гордеев продолжал недоверчиво улыбаться, хотя улыбка вышла кривоватая, Антон вообще ни на что не реагировал, тупо глядя прямо перед собой остекленевшими глазами. Я же смотрела на распахнутое настежь окно, в котором трепетали тюлевые занавески, похожие на крылья ночной бабочки, бьющейся о стекло. Ничего не говоря, я подошла к окну и выглянула. Оно выходило на балкон, с которого можно было спуститься по каменной лестнице на газон перед домом. Мне все стало ясно.
Майя рыдала, упав в кресло и закрыв лицо руками. Халат она так и не одела, полотенце задралось, высоко обнажая ее стройные ноги, но она не пыталась их прикрыть, жалобно всхлипывая. Я посмотрела на Антона. Холодный, пустой взгляд его больших светлых глаз, которые в фильмах постоянно возникали на экране крупным планом, когда его герой намеревался кого-нибудь прихлопнуть, вероятно, должен был означать, что он что-то обдумывает. Наконец он разлепил плотно сжатые губы и выдавил:
– Майя говорит правду. Меня хотели убить.