У черты
Шрифт:
– Точно оптимист!
– Что ты предлагаешь? Легкий галоп с ночи до ночи, пока нас не заметят и не устроят засаду.
– Да, именно так. Как это?.. не хочу в кутузку.
– Предложение отклоняется.
– Ты командуешь!
Глеба почему-то рассердила показная сговорчивость.
– И не забудь, в тебя стреляли!
– Я постараюсь не забыть, - Инга улыбнулась здоровой стороной лица.
Хотела язвительно, но получилась жалко.
– Извини, я имел в виду, что кто-то из сарояновцев остался у нас за спиной. Он может пойти за нами.
– Он что, псих?
– А если псих? – Глеб поднялся и движением ботинка разрушил схему. – Это Зона, девушка, здесь нормальных не очень много. Пойдем, доставлю тебя прямо к месту.
Он пошел в глубь леса, и девица, недовольно ворча, последовала за ним. За первыми же деревьями она едва не ткнулась лицом в радиатор замаскированного «Хаммера» и разозлилась от собственной невнимательности, каковая внимательность для сталкера есть залог выживания.
– Ты собрался в Зону на этом?
– Да. Чем не нравится? Хорошая машина!
Глеб хлопнул ладонью по крутому автомобильному боку.
– Господи! – Инга дурашливо закатила глаза. – Ты еще и угонщик!
Вскоре хорошая машина, завывая дизелем, брала крутой подъем из кювета на дорогу.
Глеб повернул на восток, подальше от разоренных Вешек и пугающе тихого Ясенево. Через некоторое время заметил далеко в небе неподвижную точку беспилотного наблюдателя. Наверняка засек их «Хаммер» как неопознанную цель. Ну, Зона помоги, чтоб не разбомбили сгоряча.
Инга молчала, без интереса глядя в окно. Иногда автоматически касалась пальцами серого от пыли тампона на щеке.
– Болит?
– Щекочет!
Глеб помолчал и осторожно спросил:
– Почему ты все время срываешься? Я не читаю нотации, я интересуюсь. Нам в Зону идти, а слишком нервные там быстро погибают.
– Я... не буду срываться.
Она старалась говорить спокойно, но Глеба понимал, как растеряна девушка от его предложения, как недоумевает и как раздражена. Глебово понимание или даже сопереживание было мгновенным как вспышка, и тут же пропало, Инга замкнулась. Опять скривилась от боли, и Глеб представил с тревогой, как напарница начнет умирать от сепсиса и недостатка простейших лекарств посреди Зоны. Что будешь делать, Рамзес? Не смог уйти от жесткого ответа: нести до ближайшего жилья и, наверняка, похоронить в середине пути.
– Ты, кстати, тоже не образец хладнокровия, - тут же подначила его девица.
– Это здесь. В Зоне все по-другому. Куда только девается все… - человеческое, хотел добавить Глеб, но передумал.
– Ну, и у меня отрежет!
Помолчали. Глеб держал разрешенные сорок километров в час на пустынной дороге. Ездить быстрее миротворцам не рекомендовалось, а Глеб не собирался привлекать к себе внимания.
– Расскажи об Артуре, - попросил он. – Как считаешь, куда он идет?
Инга долго не отвечала, «Хаммер» успел отмотать на спидометре пару километров.
– Артур, по слухам, выкупил этот участок Зоны у одного барыги. Давно, больше трех лет назад, и сейчас у него уже
– Что ищет-то?
– Сложно сказать… Ты знаешь, да? Что есть белое пятно посреди Зоны?
– Око, - подсказал Глеб.
– Око Зоны – это байка.
– Ты интересовалась?
– Конечно, интересовалась!.. Так вот, рассказывают везде разное, а значит, что такое Око Зоны не знает никто. Артур же нацелился на пятно. С юга к пятну подойти практически невозможно, с востока-запада – очень сложно, но можно. Здесь Зона бедная, но проход к пятну, судя по всему, временами открывается. Думаю, что Артур хочет основательно там покопаться.
– Лавры первооткрывателя Ока?
– Тьфу, упертый! Да плевать ему на Око! Он хочет прибрать к рукам нехоженое место. Представляешь, сколько там всего?
– А если нет? Если Око действительно существует?
Инга поперхнулась.
– Ты правда в Зону ходил? Не врешь? Какие-то у тебя фантазии детские. Рассказать тебе про Чернобыль?
– Я знаю историю Зоны, - насупился Глеб. – И об Оке часто слышал и сам рассказывал. Иногда, по нетрезвому делу, сочинял немного. Как все. Но у разных баек есть общее место. Зона там – сама по себе, понимаешь? Неизвестно как образовалась, неизвестно зачем существует.
– Ага. А Чернобыльский взрыв – роковая случайность, и отношения к Зоне не имеет?
– Может и так. Зона действует на людей. Не всегда заметно, но очень эффективно. Помнишь, как мы с ума сходили от головной боли? Рассуждая здраво, вокруг такого места должно быть много разных случайностей и нелепых аварий. А Чернобыль – это очень нелепая авария.
– Вилами по воде писано, - буркнула Инга, но спорить не стала.
Некогда стало спорить, подъезжали к блокпосту охранителей Зоны.
Транзитный блокпост миротворцев нельзя было не заметить: яркие указатели, грозные транспаранты «Стой!» на четырех языках (на русском добавили «Стрельба без предупреждения!») и прочие атрибуты режимной территории. Рамзес, ходивший через импровизированную линию фронта не один десяток раз, знал, что настоящий блокпост - несколько оборудованных огневых точек, находится чуть в стороне и хорошо замаскирован. Его обитатели прятались в бункере, под бронированным колпаком и за стенами метровой толщины.
Глеб не собирался таранить дистанционно управляемый шлагбаум и лавировать в «змейке» бетонных надолбов. Чистой воды авантюра, невозможно прорваться сквозь пулеметный огонь плотностью не менее двух стволов на градус.
Сталкер предупредил напарницу, как только за поворотом открылось разноцветье указателей, плакатов и знаков:
– Попробуем пройти миром, - не уточняя, что других вариантов попросту не существует.
Рамзес притормозил, давая наблюдателям рассмотреть камуфляж и опознавательные знаки на бортах «Хаммера».