У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Глава 12
Марина поставила Олега на проторенную лыжню, а сама шла по целине, поддерживая полковника за руку и направляя его. Руслан шел сзади, внимательно наблюдая за ними. Прошли уже около полукилометра. Со всех сторон их окружал лес. Шергун неожиданно остановился и прислушался:
— Слышь, Марин? Дятел стучит, синица тенькает, сорока надрывается и что-то хрустит. Никак не могу понять, что. Как все вокруг выглядит?
Она внимательно огляделась вокруг:
— Все верно. Это клест шишку еловую щелупит и легкий треск идет. Снег всюду. Впереди, метрах в десяти, пенек с нависающей шапкой. На мухомор похоже. Три березки-сестрички стоят. Беленькие, тоненькие, в руку толщиной. Тонкие ветки склонили, каждая инеем опушена. Несколько елок слева нахохлились. Лапы до самой земли свисают и на каждой лапе по сугробу. Метрах в ста дуб вековой стоит. Высокий. Метров пятнадцать будет. Весь в инее, а на толстых сучьях полоски снега. Кустарники торчат из-под покрова снежного. Справа от тебя, в каких-то пятидесяти сантиметрах ива козья растет. Прутики зеленые, прямые торчат, как шилья. Бузины куст чуть дальше…
Степанова чуть не подскочила:
— Олег, рябины хочешь? Я кисть вижу! Крупную. И как ее птицы не обклевали? И не высоко. Метров пять всего.
Салманов откликнулся:
— И ни одного сучка снизу…
Олег махнул рукой:
— Для Марины это не проблема. Слазь. Давно не пробовал мороженой. Я к ней пристрастился в Новосибирске. Только осторожно.
Степанова подъехала к рябине на лыжах. Отстегнула крепления. Пристроила лыжную палку за спиной. Обхватив дерево руками и ногами, принялась довольно быстро карабкаться наверх. Встала на сучке, держась за дерево. Вытащила палку из-за спины и дотянувшись до кисти слегка ударила острием по ветке. Кисть обломилась и упала вниз. Степанова сбросила палку. Затем оглядела снег снизу. Ухватившись за сучок руками, спрыгнула на землю. Достала кисть из сугроба. Вновь пристегнула лыжи и подошла к мужчинам. Салманов восхищенно сказал:
— Я специально засекал по часам. На влезание у тебя ушла всего минута. Я бы прокарабкался полчаса. Да еще и не один раз съехал вниз.
Марина протянула Олегу рябину, вложив в протянутую руку:
— Держи. Спелая и крупная. Черные я все выбросила.
Он спросил:
— Руслан, хочешь попробовать? Да и ты Марин, бери. Сама лазила.
Она отщипнула несколько ягод и сунула в рот. Руслан оторвал небольшую кисточку и тоже принялся жевать, немного морщась от горчинки. Зато Шергун жевал ягоды с удовольствием, срывая их прямо с кисти губами. Быстрехонько покончил и с сожалением спросил:
— Там больше нет?
— Увы. Я буду смотреть.
Но найти еще одну кисть не удалось. Зато Марина нашла куст черной смородины и сломила несколько побегов:
— Лесной чай пить будем после бани.
Вернулись на дачу. Шергун признался:
— Вот уж не думал, что я на лыжах смогу прокатиться. Не падал только благодаря тебе, Марин.
Степанова предложила:
— Ну, что, пообедаем и париться пойдем? Руслан, смущаться нечего. В нижнем белье будем. Олег умеет париться, но он не видит, а ты хоть и видишь, да ничего не знаешь. Так что придется и мне с вами идти.
Они пообедали и напились чаю. Шергун мечтательно сказал:
— Эх, пивка бы в баньку!
Маринка рассмеялась:
— Я об этом подумала и утречком, пока вы спали, к палатке сбегала. Десять бутылок в холодильнике лежат. Думаю, хватит.
Олег покачал головой:
— Да, с тобой точно не пропадешь, как Жигулев сказал.
Перед тем, как зайти в баню, Марина заперла калитку изнутри и заперла дом, забрав с собой в баню ключ. Повесила его на гвоздик в предбаннике и принялась раздеваться. Внутри стояла теплынь. Пиво, чтоб не нагрелось, поставили в тазик со снегом. Степанова, оставшись в бежевых трусиках и таком же лифчике, повязала голову Олега и свою платками наперевязку. Шергун снял очки и прислушался. Салманов вздрогнул, собираясь что-то сказать. Женщина молча показала ему кулак и мужчина промолчал. Протянула третий платок Руслану:
— Повяжи. Иначе удар может быть.
Нырнула в баню, попросив мужиков обождать. Вытащила веники. Налила воды в тазы. Расстелила простынь на полке и плеснула немного настоя на каменку. Душистый пар окутал помещение и она крикнула:
— Заходите!
Салманов сунул нос в баню и попятился:
— Господи, да тут изжариться можно!
Из пара показалась Марина:
— Иди, Руслан, не бойся.
Она перевела Олега через порог и усадила на скамейку. Салманов сидел там. Окатила обоих мужиков теплой водой. Руслан через пять минут взвыл и сбежал в предбанник, сказав на бегу, что остался без ушей. Женщина спросила:
— Олег, парку поддать?
— Можно. Где полок? Я уже не помню.
В густом пару подвела к лесенке. Поддерживая, помогла забраться наверх:
— Тебя похлестать? Какой веник — березовый или дубовый?
— Дубовый. — Он лежал на полке и размеренно дышал, чуть улыбаясь: — Маринка, где научилась так профессионально с веником обращаться?
— Отец у меня парится. Меня приучил. Я лет до тринадцати с ним в баню ходила. Я уж убегу, а он все сидит. Мама к нему уходила. Она большую жару не любит. Он всегда просил веничком «пощекотать».
Салманов влез в баню и Марина предложила:
— Руслан, не хочешь, я и тебя могу веничком отхлестать. — Биолог попятился к двери и она рассмеялась: — Смотри на Олега и что я сейчас делать буду.
Марина забралась на первую ступеньку и принялась рьяно охаживать полковника веником. Он стонал от удовольствия. Потом перевернулся на спину и Марина несколько раз прошлась по его телу, оставляя на нем листья. Окатила водой. Несколько минут Шергун приходил в себя. Медленно, с помощью женщины, слез и сел на скамейку. Салманов заколебался, а затем полез на полок:
— Интересно, что за ощущения будут?
Для него Марина выдернула из ведра березовый, более мягкий веник. Легонько прошлась сверху вниз и обратно. Еще раз, уже чуток посильнее. Попросила перевернуться на спину и точно также прошлась по телу. Руслан тяжело дышал и вскоре попросил:
— Мне бы слезть. Уж больно жарко.
Марина предложила:
— Опирайся на мое плечо, а то шатнуть может с непривычки.
Она окатила его на скамейке прохладной водой и он облегченно вздохнул: