У каждого своя война
Шрифт:
Действительно, спустя минуту характер шума изменился. Схватка сместилась в сторону ворот. Часть латников, покинув лошадей, должны были попытаться пробиться к механизмам, опускающим решетку и мост, пока другие будут сдерживать защитников замка. Это был единственный способ превратить поражение в победу или на крайний случай спастись самим. Подступы к воротам и решетке должен был перекрыть Черный Дик со своими парнями. Все сейчас зависело от их стойкости и мужества, так как лучники не могли их поддержать, боясь в полумраке и сутолоке попасть в своих парней. К тому же я не знал, сколько вражеских солдат сейчас
– Теперь – наше время! Пошли, парень!
Богатырь согласно кивнул и встал у меня за спиной. Не успели мы спуститься во двор, как ко мне стали стекаться лучники, спрыгивая с крыш сараев и деревянных пристроек. Их было около десятка, остальные продолжали разить врага из луков.
– Ну что парни, теперь наша очередь! Покажем, как умеют сражаться англичане! И с криком:
– Режь!! Без пощады!! – я ринулся с мечом на конников герцога.
В другое время и в другом месте атака пехоты против тяжелой конницы оказалась бы смертельной для нас, но только не сейчас. Если бы они прямо сейчас решились на атаку, то неизвестно, как бы повернулось дело. Но вместо этого, они сбились на кусочке двора, теснясь невдалеке от ворот, черпая остатки храбрости в своем единстве и даже стрелы, время от времени, находившие свои жертвы в их рядах, не смогли заставить их броситься в отчаянную атаку. Все дело в том, что они хотели жить! Не победить, а выжить! Мы же в этой схватке сделали ставку на победу, отдав в залог госпоже Удаче наши жизни.
Наконечник короткого копья латника вскользь прошел по моему щиту, не нанеся вреда. Кавалерист уже начал отводить руку для нового удара, как я рубанул мечом по боку лошади. Та с истошным ржаньем шарахнулась, а затем встала на дыбы. Всадник, пытаясь удержаться в седле, раскрылся, а в следующий миг острое лезвие меча, разорвав кольчугу, вонзилось ему в живот. Кавалерист закричал от боли и ярости, попытался снова меня ударить, но вместо этого пошатнулся и выронил копье.
– Чертов ублюдок! – ругался я, вырывая клинок и отпрыгивая в сторону. – Кусок дерьма!
Сделал я это весьма во время, уйдя от нового удара, напавшего на меня всадника. Благодаря моему прыжку лезвие меча, вместо того чтобы обрушиться на мой шлем, только скользнуло по нему и уже на излете разрубило наплечник. В ответ я коротко рубанул по руке, держащей меч. Слух зафиксировал треск разрубленных колец кольчуги, хруст кости и звериный вопль, ударивший по ушам, а глаза уже искали нового врага. Боковым зрением я увидел тело английского лучника, лежавшего на серых булыжниках, с раскроенной головой. Бешеная ярость обожгла мой мозг, сузив окружающий мир до кучки врагов, закованных в железо, которых необходимо убить. Я бросился на них – рубил, колол, парировал удары, как заведенный, черпая силы в своем неистовстве. Русский богатырь и лучники, не жалея ни сил, ни своих жизней, чертями крутились среди конников, коля и рубя врага.
Наша неистовая атака стала для солдат противника вроде ударов молотка, вбивающего гвозди в крышку гроба, после чего страх окончательно сломил дух этих людей. Первый раздавшийся крик о пощаде застал меня в тот миг, когда я скрестил меч со спешенным итальянским латником, за ним послышались
– Не бей!! Прошу пощады!
В этот самый миг шум боя перекрыл трубный голос всадника в рыцарском доспехе:
– Мы сдаемся!! Сдаемся!!
ГЛАВА 8
ГОРЬКИЙ ПРИВКУС ПОБЕДЫ
Победа! Я неистово к ней стремился, хотя душу терзали неверие и сомнения. Две бессонные ночи, полные страхов и ожидания, напряженный день – и вот, наконец, этот миг! Я должен был испытывать ликование при виде поверженного врага, но не мог. Во мне не нашлось места для звонкой и пьянящей радости, ничего, кроме тяжелой усталости, свинцом залившей каждый мускул моего тела. Больше всего хотелось лечь и забыться, но дело требовалось довести до конца, поэтому пришлось собрать остаток сил, чтобы удержать на лице маску воина – победителя.
В этот самый момент парни Дика подвели ко мне знатного пленника. Тому хватило сил горделиво вскинуть голову, но чувство позора и унижения, сжигавшее его изнутри, скрыть не удалось. Бледное лицо с потухшими глазами представляло собой резкий контраст с доспехами самого рыцаря, покрытыми насечкой и богато инкрустированными золотом и серебром, радовавшими глаз, блестя и искрясь в свете факелов. Один из латников протянул мне меч и кинжал рыцаря. Судя по богато изукрашенным драгоценными камнями рукояткам, те стоили немалых денег. Бросив на них быстрый взгляд, я приказал стоящему сзади русичу:
– Игнацио, возьми! После чего обратился к пленнику с вопросом:
– Как ваше имя?
Несколько мгновений тот молчал, хмуро глядя на меня, потом отрывисто бросил:
– Командующий армией герцога Франческо Гонзага, маркиз Агостино ди Петтро. «Все. Официальная часть закончена. Теперь можно и спать».
– Отведите маркиза в покои, расположенные рядом с моими. Охранять. Остальных пленных запереть в подвале. Прочесать замок. Удвоить количество часовых. Я пошел отдыхать. Джеффри, остаешься за меня.
После моих слов на мгновение воцарилась тишина. Понятно, что никто не ожидал подобного поведения от человека, только что выигравшего битву за замок у превосходящего противника. Где крики радости? Где вино, пенящееся в бокалах? А, к чёрту, плевать на всё! Я смертельно устал и хотел только спать.
Проснулся оттого, что кто-то бесцеремонно тряс меня за плечо. Стряхнув руку, я был готов снова погрузиться в блаженное небытие, когда услышал голос Джеффри:
– Господин! Господин! Вставайте!
– Пошел к дьяволу! Я спать хочу!
– Господин! Го…! – но тут его перебил злой и звонкий голос графини:
– Я не привыкла ждать! Немедленно его поднимите! Приоткрыв глаза, я увидел над собой ухмыляющуюся физиономию Джеффри.
– Это был голос госпожи? Или мне показалось?
– Нет, господин. Это ее голос.
– Мессир капитан! Я требую, чтобы мне тотчас объяснили, что происходит в моем замке!
С трудом сев на кровати, я сразу увидел разгневанную графиню, стоящую у порога моей спальни. Быстро бросил взгляд на себя и облегченно выдохнул воздух. Хоть тут мне повезло: заснул, не раздеваясь. Со вздохом встал, подошел к графине, у которой из-за плеча выглядывала камеристка, затем, коротко поклонившись, спросил: