У каждого своя война

Тюрин Виктор Иванович

– Как?! Какое имя он назвал?!

Все удивленно на меня уставились, но я уже опомнился и прикинулся дурачком:

– Ты сказал: Апреччо? Чезаре Апреччо?

– Я сказал: Чезаре Апреззо!

– Извини! Чезаре Апреччо мой хороший знакомый, вот я и подумал… Еще раз, извини! Продолжай!

Это имя мне сразу напомнило о том, что я не только Томас Фовершэм, но и брат Лука. Правда, по поводу Хранителей я больше не волновался. После того, как я узнал, что Лорд сжег замок и убил людей, которые являлись моей прямой связью с обществом, то решил, что на долгое время получил свободу. Порывать с Хранителями я не думал, к тому же меня грела мысль о спрятанных ими где-то сокровищах тамплиеров, но с другой стороны, предпринимать

никаких шагов к восстановлению связей не собирался, так как мое положение меня пока устраивало. За этими, так неожиданно нахлынувшими в голову мыслями, я невольно пропустил часть рассказа.

– … Стою, жду его у палатки командующего. И вдруг как в голову ударит: «лодка ведь обратно уплыла». Тогда думаю, чего меня командующий сразу не отпустил. И в этот самый миг отбрасывается полог, и выходят: этот самый мессир Апреззо и человек герцога. За ними Аззо ди Кастелло. Пока те садятся на лошадей, командующий и говорит: проводи до окраины лагеря и проследи, что бы дозоры пропустили. Ну, я и проводил. А через три дня пришел приказ – идти нам домой. Святыми угодниками клянусь, с ним это связано! Точно, с ним! Неспроста им заинтересовался сам маркиз. Поверьте моему слову – это имя мы еще услышим!

Возвращаясь к себе, я думал о том, насколько извилисты и путаны жизненные судьбы. О человеке и думать забыл, а он раз – и напомнил о себе! «Что же эта змея задумала? Что подлость, ясно. Только какую?»

Но уже на следующий день, за повседневными хлопотами снова забыл о нем. Тем более, что прошли слухи о новом военном походе. Я уже на своем опыте убедился, что подобные разговоры на пустом месте не возникают, и спустя сутки получил этому подтверждение. Рано утром Анжело ди Фаретти был вызван в Феррару к маркизу, по его возвращении мы узнали, что тот получил приказ и нас ждет небольшая война.

Раздробленная в то время Италия не вела ни с кем внешних войн. Ей вполне хватало внутренних, междоусобных разборок между своими городами-государствами. Именно поэтому сюда, на звон золота, стекались наемники и авантюристы из Франции, Германии, Англии, но в Италии хватало и своих кондотьеров, жаждущих власти и богатства. Таким был Анжело Буанаротти, хороший воин и опытный полководец, который в один прекрасный день решил, что корона и мантия правителя ему к лицу. Город Пьяченца, входивший в состав Миланского герцогства, восстал. Во главе мятежа стал Анжело Буанаротти. Для начала он разбил отряд, посланный герцогом Милана для усмирения. После этого показательного урока на город в течение нескольких месяцев никто не посягал. Правитель Феррары решил воспользоваться тем, что город лежит недалеко от границ маркизата и присоединить его к своим владениям.

По словам графа, который в свое время хорошо знал Буанаротти, тот был неплохим полководцем и опытным солдатом, так что война обещала быть нелегкой. Судя по данным полученным от лазутчиков, под рукой правителя города было около пяти сотен солдат, а Анжело ди Фаретти получил под свое начало две тысячи человек, что давало значительный перевес в силах. В придачу он получил двенадцать мощных баллист. Правда, по большему счету они были приданы армии только для устрашения, потому, что основной расчет делался на длительную осаду города и голод, который должен был принудить его сдаться. Мы думали, что месяц-полтора осады и город должен был пасть к нашим ногам, но так не думал Буанаротти, у которого оказались не менее ловкие шпионы.

Узнав о предстоящем походе, он выжал из городского совета деньги, на которые были наняты генуэзские арбалетчики и пятьсот французских кавалеристов из Бургундии под командованием виконта де Кавиньяка. Следующей неожиданностью для нас оказалось то, что он вместо того чтобы отсиживаться за стенами, встретил нас вместе со своей армией за один дневной переход до Пьяченцы, причем выбрал место для сражения, наиболее выгодное для него. Ди Фаретти, учитывая равные

силы, естественно не стал принимать бой в невыгодных для него условиях и мы, преодолев гряду невысоких холмов, сместились к югу, угрожая флангу Буанаротти.

Так началась затянувшаяся на целую неделю серия переходов, маршей и контрмаршей, постепенно уводившая наши армии на юг и напоминавшая игру в прятки.

Хотя я много слышал о тактике и стратегии подобных войн, но, теперь столкнувшись с ней воочию, все продолжал недоумевать. Почему военачальники, желавшие поскорее разгромить один другого, с такой настойчивостью избегают сражения? Да, я знал ответ на этот вопрос. Еще в той жизни, на одном из заседаний исторического клуба, как раз обсуждалась эта тема. Суть ее была такова: полководцы рады бы дать сражение, но профессиональным солдатам было выгоднее вести бескровную войну, а они в те времена, составляли львиную долю армий. Она приносила им деньги, к тому не надо было проливать кровь на поле боя. К тому же за пленника всегда можно было получить выкуп, забрать его лошадь и оружие, а с убитого не всегда даже имело смысл снимать изрубленные доспехи. Поэтому наемники требовали от своих офицеров достигать такого стратегического преимущества над противником, которое делало бы всякое сопротивление бессмысленным и вынуждало его сдаться в плен. Единственное исключение из этого повсеместно используемого правила составляли равнодушные к кровопролитию швейцарцы, но их было мало в войсках графа и совсем не было у Буонаротти.

После недели бесконечных маневров, в деревенском доме, ставшем временной штаб-квартирой, граф собрал офицеров на военный совет. На нем присутствовал Франческо Бузонне, командир латной конницы, Кенигсхофен, рыжий командир немецких копейщиков, швейцарец Вернер Шиффель и я. Когда мы все собрались, граф на поверхности стола углем набросал карту, грубую, но достаточно точную. Я уже не раз видел подобное художество, а со временем даже научиться понимать, с соответствующими объяснениями, эти детские каракули. Держа уголек в руках, командующий изложил диспозицию:

– Буонаротти находится вот здесь, а мы вот здесь. Практически, и мы, и он остались на тех же местах, откуда начинали! Может, у кого есть соображения, как действовать дальше?!

– Граф, предлагаю вам напасть на него прямо сейчас, – предложил Бузонне, молодой, дерзкий и уверенный в себе молодой человек. – Он настолько уверен в своей выгодной позиции, что наше нападение станет для него неожиданностью. А неожиданность – это уже половина успеха!

– Но только мы успеем взобраться до середины холмов, на которых он стоит, как его кавалерия ринется вниз и сметет нас, точно лавина, – возразил ему командующий. – Нет, мы сделаем по-другому. Создадим только видимость прямой атаки. Основная часть армии предпримет атаку, которую он ждет, а, тем временем, конница Бузонне обойдет их с фланга и ударит в тыл противнику. Вот смотрите, – и он снова стал рисовать углем на столе. – Тут мы начинаем атаку, а когда Буанаротти двинется на нас, Бузонне должен будет выйти сюда и ударить им в тыл.

– А если Буанаротти не бросит сразу все войска в атаку, а оставит резерв? – спросил я. – Думаю, так он и поступит. И пока наша славная конница будет сражаться с резервом, противник, имея перевес в силах и выгодную позицию, имеет возможность разобраться с нами! Что тогда?

Это был реальный взгляд на ситуацию и Анжело ди Фаретти просто не мог исключить подобный вариант событий, который прямо сам напрашивался. Капитаны перевели взгляды с меня на графа, ожидая его возражений.

– Капитан, я хорошо его знаю! К тому же его армия, как и моя, утомлена длительными переходами. Поэтому ставлю десять золотых монет против одного медяка, что он сделает ставку на один – единственный удар, вложив в него все свои силы. К тому же Анжело решит, что и мы пошли только из-за этого на столь отчаянный шаг. Рискнуть, чтобы выиграть!