У каждого своя война
Шрифт:
– Он станет исходной точкой. Все это время, пока вы находились в… этом состоянии, институт взял на себя все расходы на ваше содержание. Теперь надо определиться с суммой, которая, скажем так, компенсирует… моральный и физический ущерб, понесенный вами из-за… Гм! Причину мы определим позднее. А сейчас, я хотел…
Спустя полтора месяца, после реабилитационного курса, я был признан медицинской комиссией полностью здоровым. За это время я успел привыкнуть и освоиться, а главное разобраться в себе и окончательно решить, что тот кусок моей жизни в Средневековье стал для меня эталоном настоящей жизни. А эта в сравнении с той выглядела настолько бледной и немощной, что тянула… Впрочем сколько я ни думал, но так и не нашел ей подходящего слова, кроме как «суррогат».
Немало времени я провел с академиком Потаповым, Сергеем Гурьевичем. Именно его убежденность в версии летаргического сна поколебала во мне уверенность
О моем воскрешении каким-то образом пронюхали журналисты, после чего на несколько дней я стал популярной персоной. Благодаря поднятой вокруг меня шумихе, я смог получить приличную компенсацию, которой вполне могло хватить, чтобы прожить, не шикуя года три. Затем я стал искать свое место в этом мире. Я понимал, что мне трудно придется после вольной и дикой жизни, но я понимал, что если я не буду контролировать себя, то мои вспышки гнева могут обернуться для меня большими проблемами. И все же не смотря на жесткий контроль, первое время, сплошь и рядом, возникали конфликтные ситуации.
Дни проходили в прогулках, просмотре новостей и достижений науки и техники. Пробовал искать работу (при этом не сильно напрягался). Единственное, что привлекло мое внимание, так объявление в Интернете о найме солдат удачи. Я даже созвонился с вербовочной конторой, расположенной в одной из европейских стран, но дальше дело не пошло.
Хуже обстояло с ночами, когда мне приходилось оставаться наедине самому с собой. Воспоминания, яркие и живые, заполняли меня всего, проплывали в памяти, оживляя во мне образы людей. Знакомые, близкие, родные. Враги и друзья. Память дарила мне ярость схватки, упругость ветра при бешеной скачке, страстную любовь Беатрис…
«Если это сон, то, что такое реальность? – спрашивал я сам себя каждый раз после такой ночи.
Если раньше я никогда не задавался вопросом о принадлежности человека к своему времени, то сейчас наступило самое время об этом задуматься. Кто я здесь? Маленький винтик большого механизма, а там я был… хозяином своей судьбы. Да, я вернул себе свою прежнюю жизнь, но как теперь оказалась, она мне была не нужна. Промаявшись, некоторое время, я решился поставить на себе эксперимент. Я мог сделать это и раньше, но страх, что та моя жизнь окажется странным и непонятным явлением из породы снов, до поры до времени сдерживала меня.
Встав рано утром, я отправился на один из платных манежей, где обучали верховой езде. Полчаса наблюдения за поведением лошадей и наездников на манеже дали мне понять, что я весьма неплохо разбираюсь в повадках лошадей. А стоило мне только провести рукой по шелковистой гриве, как все мои последние сомнения улетели прочь. Я не сел, а птицей взлетел в седло. Демонстрация моей выучки, вызвало вежливые вопросы у персонала, которые живо заинтересовались школой верховой езды, где меня готовили. Домой я возвращался почти счастливым. «Я был там! Был! Это не сон!».
Второй проверкой стал визит в клуб исторического фехтования (и такой нашелся в городе). Сначала меня там подняли на смех, но после того как у трех любителей, мнивших себя мастерами меча, я выбил оружие (и не по одному разу), меня, так же как недавно на манеже, обступили, и принялись выспрашивать, у каких мастеров постиг науку фехтования с мечом. Пришлось приврать в разумных пределах, после чего от меня отстали, не забыв при этом вручить мне членскую карточку почетного гостя.
С этого момента я принялся искать следы своего пребывания в четырнадцатом веке. К сожалению, книги и Интернет давали только общие сведения, поэтому я решил обратиться к специалистам. Мои приятели – студенты уже год, как, закончив учебу, разъехались – кто куда, но оставался их преподаватель, которого я когда-то неплохо знал. Поэтому следующим моим визитом стал исторический факультет университета. Михаила, когда-то Лешкиного преподавателя, я застал там же, только уже не в качестве преподавателя, а заведующего кафедрой. Начало нашего разговора было комканным, да это и понятно. Он явно принял меня за человека, который слегка поехал крышей на основе своей болезни, поэтому воспринимал мой специфический интерес к определенному историческому периоду, как явный признак моего помешательства. Но когда в последующей беседе выяснилось, что я обладаю не менее глубокими познаниями, чем он сам, то поменял свое мнение и пообещал помочь с материалами по интересующей меня эпохе. Правда, меня и здесь ждала неудача. Личности, типа Томаса Фовершэма и маркграфини Беатрис ди Бианелло не оставив яркого следа в истории, просто не упоминались в общеизвестных исторических источниках тех времен. К этому времени я пришел к мысли, что искать надо там, где они родились и жили. В Италии и Англии. На решение, куда поехать в первую очередь, повлияли слова
Благодаря деньгам, полученным мною в качестве компенсации, я получил возможность поехать туристом по избранному мною маршруту.
Выехал я на неделю раньше Михаила, так перед Италией, хотел посетить Францию. Удивив для начала встречающего меня представителя туристической компании тем, что отказался от гида и ряда вариантов туристических программ, при этом заявив, что сам посмотрю все, что меня интересует. Взяв напрокат машину, первым делом, поехал к замку Живодера. Добрался я до его развалин, где-то к сумеркам. По поводу замка в справочнике туриста я смог найти несколько фраз: «… развалины замка времен Столетней войны. Время постройки 13-14 столетие. Владельцы замка неизвестны. Судя по оставшимся следам, историки определили, что замок был взят штурмом и разрушен во времена царствования Людовика XI».
Поставил машину неподалеку, огляделся. Роскошный, густой лес, где когда-то разбили лагерь английские лучники, со временем измельчал и словно отодвинулся в сторону. Да, я помнил этот пейзаж, но без замка он стал чужим и незнакомым. Хотя стоило мне дойти до места, где когда-то находились ворота, как в памяти ожил ночной бой у ворот. Сделал еще несколько шагов и снова остановился. Здесь, на этом месте был смертельно ранен Ляо, прикрыв меня своим телом. Обжигающие память и сердце воспоминания навалились на меня и не отпускали до тех пор, пока я не пережил их в себе до конца. Затем прошелся по замковому двору. Некоторое время с легким недоумением оглядывался, пытаясь определить то место, куда мы с Джеффри запрятали бочонок с золотом. Это оказалось довольно сложно, так как сейчас от строений замка сохранились только выступающие из земли контуры помещений, и только кое-где торчали, наподобие обломков гнилых зубов, стены. Если честно говорить, я приехал сюда не из-за спрятанных сокровищ. Хотя из-за них тоже, но в большей степени само золото меня интересовало как реальное и окончательное подтверждение той, моей жизни.
«Мы зарыли его за казармой у самой стены. Вроде,…здесь. Или там, чуть дальше? Блин, где теперь та казарма, если вон даже от камня почти ничего не осталось?! – некоторое время присматривался. – Нет! Точно здесь! На первый взгляд… вроде никто не копался».
Вернувшись к машине, взял инструменты и вернулся к тайнику. Осторожно, стараясь как можно меньше наследить, начал копать. Мне хватило часа, чтобы достичь просмоленных досок бочонка. Доставать я его не стал, а просто пробил в нем дыру. Осторожно засунул руку в пролом и выудил изнутри бочонка с десяток монет. Встал на ноги и перед тем, как рассмотреть свою добычу, огляделся по сторонам. Остатки стен замка, редко где достигали полуметровой высоты, поэтому мне был обеспечен отличный обзор. Вокруг не было ни души. И тут же усмехнулся, вспомнив, что в ту ночь так же вслушивался и вглядывался в ночную темень. Правда, сейчас только начало вечереть. Пробежав по монетам глазами, засунул их в карман, а затем занялся восстановлением тайника. Времени, чтобы замаскировать его как следует, у меня ушло почти в два раза больше, чем на вскрытие. Затем еще с час бродил по развалинам, предаваясь воспоминаниям. Здесь, в развалинах замка, я впервые пришел к мысли о том, что наше прошлое никуда не исчезает, а просто остается за очередным поворотом дороги, которую люди назвали «временем». Только как вернуться и найти этот нужный поворот? Но если человечество могло только догадываться о подобном, то у меня уже был практический опыт.
Приехав в гостиницу, я рухнул на кровать и заснул мертвым сном. Только утром, когда стал одеваться, вспомнил о золоте. Я неплохо разбирался в монетах того времени, поэтому после внимательного осмотра сделал заключение, что они «чистые», то есть без примесей и подрезов, какие делали в те времена нечестные люди, отрезая маленькие кусочки золота от полноценной монеты. Два флорина с изображением флорентийской лилии, три венецианских дуката, четыре золотых французских экю и неизвестная мне по чеканке монета. Сложив их в замшевый мешочек и спрятав во внутреннем кармане, я уже через секунду забыл о них. Мое небрежное отношение к золоту все еще жило во мне с тех пор, когда я был Томасом Фовершэмом. Да и не за богатством приехал, не из-за корысти, а по повелению души. Именно поэтому не стал искать на границе Франции и Италии тайник в лесу, в котором, мы с Джеффри, закопали большую часть золота и драгоценностей, которую извлекли из сокровищницы Хранителей.