У лорда неприятности
Шрифт:
— Гарри! — выкрикнула Плам, когда его губы вдруг скользнули вниз, запечатлевая жгучие поцелуи уже под грудью.
— Что? — пробормотал он прямо в ее нежную плоть и пробуя ее на вкус языком.
Плам еще сильнее выгнула спину, пытаясь поднять его голову вверх, где изнывала грудь.
— Если ты не прекратишь меня дразнить, моя грудь просто взорвется!
Его волосы задели чувствительный сосок. Плам пронзила боль, смешанная с наслаждением. Гарри ухмыльнулся и, едва прикасаясь, провел языком
— Чего ты хочешь, Плам? Может быть, вот этого?
Он потерся об ее грудь щекой, уже слегка колючей от щетины. Плам задергала ногами, изгибаясь и пытаясь подставить грудь под его губы. Он отпрянул, и попытка не удалась.
— Гарри!
— А может быть, — он начал длинными движениями языка обводить вокруг ее груди, не прикасаясь к ней самой, — ты хочешь вот этого?
— Гарри! — выкрикнула Плам, не в силах выразить свою жажду словами. Она снова потянула его к себе — не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы он обратил внимание.
— А, я начинаю понимать. Ты хочешь, чтобы я сделал вот это… — Его губы сомкнулись на ноющем соске и начали его посасывать. Рот был жарким и влажным. Его зубы легонько укусили нежную плоть, и Плам под ним дернулась. Огонь у нее внутри разгорелся и превратился в ревущую преисподнюю, охватившую ее с ног до головы.
— Я пылаю! — выкрикнула Плам, наслаждаясь своей свирепой смертью. — Ты меня просто убьешь!
— Милая, я еще ничего не начал, тебе не с чего пылать. — Тут Гарри выругался, и как раз в тот момент, когда Плам начала возносить самые искренние молитвы к небесам, прося, чтобы ей позволили выжить, мир рухнул.
— Гарри? — Плам заморгала, не понимая, почему его теплое, восхитительное, твердое тело вдруг отодвинулось от нее. И тут до нее дошло, что грохот ее сердца, такой громкий, что в своем безумном биении просто оглушал, не давая услышать ничего вокруг, на самом деле был грохотом в дверь. — Гарри?
Он схватил халат и задернул занавеси на кровати, спрятав Плам. Она, все еще пытавшаяся собрать мысли, наконец-то сообразила, что под дверью кто-то есть, и выглянула в щелку между занавесями.
— …а мама попробовала дать ему ячменную воду, но он ее тоже не удержал. Чистая правда, она выходит с обоих концов. Мама подумала, что нужно сказать вам.
— Сейчас? — напряженно и грубо спросил Гарри. Плам его прекрасно понимала — она и сама чувствовала себя как натянутая тетива лука и дрожала, стремясь к облегчению. — Он должен был заболеть именно сейчас? Нельзя было немного подождать, нужно было именно сейчас?
— Простите, сэр. Не думаю, что он специально заболел, очень уж бедному ягненочку плохо.
Гарри пару раз стукнулся лбом о косяк. Плам сочувственно поморщилась. Наверное, это больно.
— Сейчас?!
Плам
— Кто заболел? — спросила она.
Гарри перестал биться лбом об косяк и поставил свечу на высокое бюро.
— У Мактавиша что-то вроде расстройства желудка.
— Мама думает, тут что-то посерьезнее, мэм, — сказала Джордж. Ее золотистые волосы выбились из-под старомодного чепца и запутались в завязках халата. Она встревоженно ломала руки.
— Мама? — спросила озадаченная Плам.
— Герти — мать Джордж, — объяснил Гарри, всовывая ноги в синие бархатные тапочки. — Возвращайся в постель, любимая. Я проведаю Мактавиша. Уверен, это просто расстройство. Скорее всего съел слишком много недозрелых яблок.
Плам секунду помечтала, что поступит так, как предложил Гарри, но только секунду.
— Я пойду с тобой. — Гарри остановился в дверях и кинул на нее вопросительный взгляд. Плам добавила: — Теперь я его мать. Я ему нужна.
— Да, — к ее большому удивлению… и восторгу, согласился Гарри. — Ты ему действительно нужна.
Она протиснулась мимо него и вслед за Джордж стала подниматься по лестнице, ведущей в детскую, так и не услышав негромко произнесенной фразы Гарри:
— И мне тоже.
Глава 8
— Как он сегодня? — спросил Темпл.
Прежде чем измученный недосыпанием мозг понял вопрос, Гарри сделал еще несколько неверных шагов.
— Лучше. Съел немножко бульона. Сейчас спит. С ним сидит Том. Плам я отправил в постель.
Темпл помог хозяину добраться до ближайшего кресла, в которое Гарри опустился с благодарным вздохом.
— Вам тоже следует немного отдохнуть, сэр. Прошло уже три дня, и я очень сомневаюсь, что ночами вы спали больше двух-трех часов.
Гарри попытался поправить очки, обнаружил, что рука дрожит от изнеможения, и опустил ее.
— Не мог оставить бедного малыша. Доктор сказал, что он едва не умер. Сказал, мы были чертовски близко к тому, чтобы его потерять. Плам чуть с ума не сошла.
Темпл сделал знак лакею, веля ему поставить графин и бокал на столик в холле, рядом с креслом Гарри.
— Но она хоть не винит себя за случившееся? По-моему, доктор Тревитт сказал, что Мактавищ наелся чего-то ядовитого — то ли ягод, то ли растений.
Гарри прислонился головой к дубовой панели и закрыл глаза. Ему нужно было столько всего сделать, о стольком позаботиться, но последние дни высосали из него все силы и желание чем-либо заниматься. Он хотел лечь и проспать целую неделю.