У нас убивают по вторникам (сборник)
Шрифт:
– Она дура, что ли? – спросила Маша. – А милицию вызвать?
– Ольга не хотела вмешивать милицию. И понимала, что человек, решившийся вот так нагло приехать, может, не дожидаясь милиции, взломать дверь, а ей этого не хотелось. Она вообще всегда надеялась на человеческую разумность даже в самых крайних случаях.
– Ну и зря, – вставил Галкин.
– Антон оказался мужчиной лет пятидесяти, крупный и с лысой головой. Он не казался устрашающим, но рядом с ним были два высоких молодых человека, охранники. Охранники встали у двери, а Антон начал вымогать у Ольги дневник. Он показывал деньги, потом прибежал к прямым угрозам. Ольга стойко отрицала все, утверждая, что дневник отнесла в стол находок при аэропорте. Но Антон не верил, он визжал от злости и схватил Ольгу за руку. Как раз в это время вошел Георгий. В этот день у него была зарплата, которую Георгий всегда отмечал с коллегами, а будучи в нетрезвом состоянии, он отчасти терял голову и не вполне реально оценивал окружающее. Увидев руку жены,
– Эффекта? – уточнила Маша.
– Нет, аффекта. Аффект – это когда человек во власти своего настроения и не может контролировать свои поступки.
– Тогда у меня муж – сплошной аффект. Без руля мужчина абсолютно, – пожаловалась Маша. – А потом кается: извини, говорит, не могу с собой справиться. Типа – темперамент. Дурь это, а не темперамент.
– У Георгия была не дурь, а справедливое негодование. «Что вы делаете в моей квартире?» – крикнул он. Антон приказал своим охранникам объяснить Георгию, что они делают, но надо знать Георгия, у которого силы утраиваются после каждой бутылки пива. Охранники пытались применить к нему профессиональные приемы, но Георгий отскочил от них, сорвал со стены зеркало и обрушил на голову одного охранника, а потом с осколком, оставшимся в руке, пошел на Антона. Другой охранник в смертельном испуге выхватил пистолет и закричал, что будет стрелять, но Георгий не обратил на это ни малейшего внимания. Первый охранник лежал на полу без движения, Георгий шел на Антона, второму охраннику нельзя было выстрелить из опасения попасть в хозяина. Антон, осознав серьезность положения, лицемерно изменил тактику и сказал льстивым голосом, что он пришел не ссориться, а решить все миром и готов дать деньги. Привыкший к продажности окружающих людей, он не учел, что Георгий, если что задумал, то давай ему хоть миллион, своротить с задуманного его невозможно. Антон побежал вглубь квартиры, Георгий решительно стал преследовать, хотя Ольга уговаривала его остынуть. Антон метался и предлагал все больше денег, но Георгий не признавал никаких доводов рассудка. Антону повезло, при одном из маневров Георгий споткнулся. Антон убежал. Охранник, ударенный зеркалом, поднялся и тоже успел уйти. А тот, с пистолетом, так и не решился выстрелить. Таким образом, опасность на время миновала. Но Ольга понимала, что Антон найдет другой способ вырвать у нее дневник. Она позвонила на работу, попросила отгулы и начала заново изучать записи актрисы. Георгий находился дома, потому что Ольга объяснила ему ситуацию и он решил не отходить от нее, пока все не уладится. Ольга обратила внимание на записи вроде: «Предложили сниматься», – а дальше значились только сокращенные буквы названия. Там вообще было много сокращений. Ольга пыталась восстановить названия фильмов и, наконец, это начало получаться. Она разгадала целых три названия и позвонила своей подруге, которая отлично разбиралась в современном отечественном кино, хотя всегда ругала его. И подруга тут же сказала, что во всех трех фильмах снималась одна и та же актриса. И назвала ее.
– Ну и кто? – нетерпеливо спросила Маша.
– Извини, но это не моя тайна.
– А, подруга называется! – обиделась Маша.
– Нет, но тебе было бы приятно, если бы я про тебя кому-нибудь что-нибудь рассказывала?
– Чего это ты будешь рассказывать? – насторожилась Маша.
– Мало ли. Что-нибудь личное.
– Да на здоровье! У меня ничего и личного-то нет, я вся на виду!
– Все равно, прости, не скажу. Да это и не важно. Важна суть.
– Ну, давай суть, – согласилась Маша с оттенком разочарования в голосе.
– Суть в следующем. Набравшись смелости, Ольга стала наугад звонить по номерам и деловито говорить, что она продюсер солидной кинокомпании, у нее потерялся телефон такой-то актрисы, будьте любезны напомнить. Двое отказались, третья женщина согласилась с условием, что Ольга в качестве продюсера будет иметь ее тоже в виду. Ольга позвонила актрисе. И каково же было ее жестокое разочарование, когда актриса сказала, что она не забыла дневник, а оставила его в надежде, что его выбросят вместе с использованными газетами и журналами. Она сказала: «Я выкинула его, как выкинула всю свою прошлую жизнь. Вы говорите теперь не со мной, а с другой женщиной! Так что спустите эту гадость в мусоропровод». Ольга объяснила, что у нее уже начались неприятности из-за дневника со стороны Антона Б., то есть Брудницкого. И он не поверит, что Ольга это сделала, а если поверит, то будет копаться в мусоре. Актриса расхохоталась и сказала, что хотела бы на это посмотреть. Потом сказала: «Ладно, привозите, я сама его порву. А может, и нет. Если Антон из-за него бесится, он может пригодиться!» И Ольга повезла его вместе с Георгием на его машине, который не хотел отпустить жену ввиду опасности. И он оказался прав: тут же за их машиной увязались преследователи, которых Георгий вычислил. Он ехал быстро и переулками, но из-за пробок в Москве невозможно оторваться. Поэтому они прибыли к дому актрисы только на минуту раньше преследователей, но это дало им возможность беспрепятственно проникнуть в подъезд, а потом и в квартиру. Актриса встретила их радушно, предложила кофе и чаю, с интересом схватила дневник и стала его листать, будто
– Это как? – живо заинтересовался Галкин, которому захотелось, конечно же, узнать, как смотрит женщина, когда хочет остаться с мужчиной наедине, чтобы при случае распознать этот взгляд.
– На словах не объяснишь, – огорчила его Людмила. – Ольга поняла, сделала знак мужу и они ушли. По дороге Георгий рассуждал, что странное дело: человек должен жить и все больше понимать людей, а он, наоборот, чем дольше живет, тем меньше понимает.
– А я уже совсем не поднимаю, – вздохнула Маша, посмотрев при этом почему-то на Галкина.
Галкин, не поняв этого взгляда, смутился и встал, сказав:
– Пойду, а то Серега там без меня. Ему тоже отдохнуть надо.
– Иди, иди! – напутствовала его Маша.
Потом долго и задумчиво глядела в окно.
И вдруг встрепенулась.
– Постой, Людмила! А ведь ты мне как-то рассказывала, что тоже дневник какой-то нашла!
– Не дневник, а блокнот. Я его в стол находок отнесла. Очень надо мне про чужую жизнь читать. А если бы это я была, я бы и рассказывать не стала. Я о себе не люблю и не умею, сама знаешь.
Действительно, Людмила о себе рассказывать не любит и не умеет.
А когда будто бы о ком-то другом, пусть даже и придуманном, – ничего, получается. И, главное, не так фантастично, как если бы о себе.
Никакой двоюродной сестры Ольги Витушанской у Людмилы нет, есть бывшая одноклассница, подруга с такой фамилией, которая Людмиле очень нравилась своей благозвучностью.
История настоящая – и фамилия настоящая, соединяешь – все как в жизни.
Постепенно
– Ольга жила со своим Георгием всегда очень разнообразно, – сказала Людмила и вдруг умолкла. Ей в голову пришло сравнение – постороннее, но подходящее к случаю. Она знала, что в литературе сравнения помогают раскрыть суть.
– Чего, живот заболел? – спросила Маша, видя, как Людмила словно прислушивается к себе.
– Да нет. Вспоминаю. Вот у нас рядом с домом военная комендатура. Ну, забор каменный, они его белят все время, тротуар чистый всегда, солдаты метут постоянно, а между тротуаром и дорогой голая земля и пыль. Может, там ходили слишком часто или машин там много стояло, бензином землю удобряли, ничего на ней не росло. Смотрю однажды: приехали несколько крытых машин, оттуда выскочили солдаты и тащат большие такие полосы земли вместе с травой.
– Дерн, – догадался Галкин, который, как мужчина, знал подобные вещи.
– Вот именно. Где-нибудь в лесу или в поле выкопали и сюда привезли. И уложили они этот дерн, будто готовый газон. Красиво стало – очень. Просто приятно мимо идти. Но трава скоро начала сохнуть. А ведь не осень на дворе, разгар лета, это неправильно. Солдаты ходят со шлангами, поливают, а трава все равно сохнет, хоть ты что. Они оградку сделали – палочки, реечки, чтобы никто не ходил, не топтал, потому что подумали, что, возможно, по этой причине. Но и это не помогло. Так и высохла, и пожухла вся трава, стала вся серая, мертвая, а потом ветер дул несколько дней. И стало это все похоже на неприглядный пустырь. Так вместо красоты добились они противоположного эффекта.
– Если что в лесу или в поле растет, его в город тащить бесполезно, не приживется, – заключил Галкин.
– Ну и к чему это все? – спросила Маша, понимая, что не в траве соль.
– Я и говорю: не бывает так, чтобы сразу все цвело и пахло. Даже в семейной жизни. Ольга, имея высокий культурный уровень и довольно развитые духовные запросы, очень огорчалась, что Георгия культура совсем не интересует. И вообще мало что интересует, кроме выпить после работы с друзьями – и хорошо еще, если с друзьями, а может, и что другое, учитывая, что он иногда приходил очень поздно.