У осени в долгу
Шрифт:
– Авагду, ты нам нужен. И срочно! – бросила она, даже не взглянув в его сторону, и отправилась на, ставшее привычным, место собраний – кухню.
Когда все собрались и расселись вокруг стола, а кружки наполнились горячим чаем, Ллойд решил первым взять слово.
– В общем так. – выложил он на стол толстенный фолиант. – Тут написано, что Высокого фейри может отыскать носитель его метки. Какие будут соображения?
– Никаких. – честно призналась Веда.
– Личная метка Аэда сейчас есть только на Веде, но она не обладает даже крупицами магии, чтобы воспользоваться ей. – высказался
– Я его тоже не чувствую. Как глухая стена, через которую не пробиться. – покачал головой Авагду. Он сидел рядом с Альдой и вежливо позволял ей гладить себя по волосам.
– Вообще-то есть одна идея, но… я боюсь, что это почти фантастично. – Ллойд почему-то пристально смотрел в глаза Веде, будто ожидал ее одобрения. И она машинально кивнула. – Мы можем провести обряд вливания магии.
– С ума сошел?! – взорвался негодованием Авагду, отчего Альда интуитивно отшатнулась от него. Да, сейчас он не её сын, а один из Высоких, пусть и в теле малыша. – Она абсолютно амагична. Во-первых её тело может не выдержать такой боли, а во-вторых где мы найдем такую прорву сил?
– Что значит «не выдержит»? – глухо спросила Веда.
– При переливании твой анти-дар будет выжигать частицы магической силы, а это причиняет невыносимую боль. Я сам не пробовал, но читал. Не уверен, что ты выдержишь. Все-таки человеческое тело слишком слабо. – разъяснил Ави.
– Но могу и выдержать. – упрямо посмотрела она на Ллойда. Он бы не стал просто так рисковать её жизнью. Или… Взгляд невольно метнулся к Альде. «Теперь все иначе» - грустно подумала она, в душе уже согласившись на любые авантюры, лишь бы найти рыжего насмешника.
– В любом случае, мы не найдем настолько сильного донора. – покачал головой Авагду.
– А ты? Ты же сильный фейри? Высокий! – продолжала допытываться Ведика.
– Если я отдам столько силы, то вылечу из тела мальчика. – он обернулся к вздрогнувшей на этих словах Альде. – Не надейся, тогда он либо умрет, либо останется сумасшедшим.
Прозвучало жестоко, но правдиво. Альда смущенно потупила глаза. Да, она хотела бы избавить сына от незваного сожителя, но рисковать его жизнью не решилась бы.
– Сэн? – перевела взгляд Ведика.
– Нет, на ритуал уйдет вся его сила, даже жизненная. И то не факт, что хватит. – отрезал очередную возможность безжалостный Ави. Рисковать любимым домовым девушке не хотелось.
– Я правильно понимаю, что на боль ты уже согласилась? – ухмыльнулся Ллойд. Недобрая вышла у него усмешка, какая-то обреченная. Веда в ответ смогла только кивнуть. – Значит дело только в доноре. С этим я смогу помочь.
– Как? Ты же не маг. – спросила девушка, уже зная, что Аспен нашел выход и просто ломает комедию.
– Увидишь. – лукаво улыбнулся он. – Но есть еще сложность. Магия будет очень быстро уничтожаться в твоем организме, значит времени на поиск будет ничтожно мало. Можно попробовать создать портал, как только ты почувствуешь место нахождения Огнегривого. Но может не хватить силы… Я все просчитаю и тогда дам ответ. – он размышлял вслух, на самом деле ни к кому конкретному не обращаясь, и с задумчивым видом вылезал из-за стола. Никто ему не мешал, и в полной тишине библиотекарь удалился в кабинет, корпеть над расчетами.
– Я все равно считаю, что это безумие. – подвел итог собранию недовольный Ави, а Сэн только тяжело вздохнул и начал мыть посуду.
Следующие два дня для Веды прошли в постоянном напряжении. Она металась по дому, хватаясь за текущие дела, но все валилось из рук. Волнение и беспокойство за рыжего фейри грызли её изнутри, не давая сосредоточится и мыслить здраво. Вполне осознавая всю опасность предстоящей авантюры, она все же ни за что не отказалась бы от этого безумного поступка.
Незаметно Аэд Огнегривый занял в её сердце огромное пространство, вытеснив даже присущую ей осторожность. Раньше Вероника Грибнова ни за какие коврижки бы не стала рисковать своей жизнью ради парня, пусть даже очень симпатичного. Но Аэд… Он был чем-то иным, чем просто привлекательный мужчина. В нем она чувствовала силу, способную защитить и уберечь её от всего мира. И эта сила манила Ведику, как пламя манит ослепшего мотылька.
Ведика давно перешагнула возраст, в котором мечтают о принцах и шикарных свадебных церемониях. На вопрос о том, какой она видит свою семью, она бы, не задумываясь, ответила: «Спокойной». Да, спокойствие с некоторых пор она стала ценить гораздо выше материальных ценностей. И если уж совсем размечтаться и представить себе мужа и пару детишек, то ей хотелось бы видеть их в собственном доме на опушке леса, подальше от городской суеты, живущих тихой и размеренной жизнью.
Конечно, из розово-мечтательного возраста она выросла, вот только одурманенное сердце никак не хотело признавать, что с Высоким фейри ей ничего не светит. Максимум, что она от него получит – пару незабываемых ночей. А потом будет всю оставшуюся жизнь лелеять эти воспоминания глубоко внутри. И останется навсегда одна. Ведь ни один смертный не сможет превзойти фейри.
Но что-то подсказывало, что стоит только Аэду намекнуть и она забудет обо всех предосторожностях и шагнет навстречу. И пусть потом сотню раз пожалеет, но как говорил в её мире кто-то известный и умный: «Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть об этом всю оставшуюся жизнь». Женская гордость в этом вопросе её совершенно не интересовала. Потому что такому мужчине хочется и нужно подчиняться безоговорочно.
Вот так, витая в околофилософских рассуждениях, госпожа Гримхолл и провела все два дня, которые Ллойд Аспен высчитывал последствия ритуала переливания силы. Ведика не представляла, где библиотекарь найдет источник такой огромной силы, но верила, что у него есть какой-то план. Иначе он не стал бы даже заикаться о возможности проведения ритуала.
Во время вынужденного ожидания Веда часто наблюдала за Альдой и Ави. И приходила к выводу, что с самого начала была не права в её отношении. Да, эта женщина без спроса влезла в её уютный мир, стала наводить тут свои порядки, прибрала к рукам Ллойда и Авагду. Последний даже в своем фейрийском состоянии много времени проводил с матерью своей человеческой сущности, позволял гладить и обнимать себя.