У приоткрытой двериОккультные рассказы
Шрифт:
Окончив чтение, доктор продолжал голосом, в котором явно звучали торжественные ноты:
— Смотрите, в первой части ваши, пожалуй, еще не вполне оформленные желания. Этот Храм существует извечно, но в вас, как и в миллионах вам подобных, он лежит в развалинах.
Стройте же!
Вы жаждете покоя. Путь к нему указан во второй части написанного вами.
Вам нужен мой адрес. Не заботьтесь о нем; ваш ненапрасный зов всегда будет услышан.
Как и когда ушел этот необыкновенный доктор, Несвижский не помнит.
Он погрузился в глубокий сон. Утро застало его
Припоминая события вчерашнего вечера, он готов был усомниться в их действительности.
Но лежавший на ночном столике, листок блокнота, не его, Несвижского, а чужого блокнота, записанный стихами, рассеял сомнения.
Последняя их тень исчезла, когда, читая это свое новое, столь непохожее на предыдущие, стихотворение Несвижский на месте заголовка увидел поставленные чужой рукой две буквы:
Rp.
Портрет Хуанниты Паляфокс
Хорошо сложенный блондин, с привлекательными чертами лица и с решительным взглядом серо-голубых глаз, Олаф Нильсен представлял собою отличный тип скандинава.
Он неизменно нравился женщинам, однако алые розы любви лишь чуть-чуть царапнули его своими шипами. Немного легких увлечений в первый период возмужалости, затем кратковременное отклонение в сторону неприкровенного удовлетворения запросов плоти, и к тридцати годам жизни Олаф Нильсен счел себя забронированным от радостей и невзгод, ниспосылаемых шаловливым Амуром.
Обладая хорошим состоянием, свободный от стеснительных родственных связей, он дал волю своей наклонности к путешествиям.
Справедливость требует отметить, что это не был шаблонный туризм — перебрасывание себя из одного наиболее посещаемого места в другое. Нильсен путешествовал толково; а в приобретаемом увеличении умственного багажа он находил оправдание своего беспечального, нетрудового время препровождения.
Оставим открытым вопрос, насколько прав был он, рассуждая подобным образом, и поспешим за Олафом Нильсеном туда, где ему суждено было прочесть незабываемую главу из книги его жизни и расстаться с удобной позицией равнодушно-любопытствующего наблюдателя.
Мы застаем Нильсена в тот момент, когда он, заканчивая свои странствия по Европе, шагает с мешком туриста за плечами по одной из дорог, пролегающих по равнине Валенсии.
Он не брезговал этим способом передвижения, как лучше всего позволяющим заглянуть в внутреннюю жизнь посещаемой страны.
Вечерело и Нильсен спешил добраться засветло до заранее намеченного селения, где, как ему указали, было нечто вроде гостиницы.
Достигнув цели и переговорив с хозяином, он получил в свое распоряжение комнату и весьма скудный ужин.
За это время торопливая южная ночь уже успела набросить на все свое густое покрывало.
Прежде, чем лечь в постель, Нильсен, по установившейся у него привычке, совершил обход своего помещения. Это была обширная, почти лишенная мебели комната; единственным украшением выбеленных известью стен был какой то женский портрет. В первую минуту Нильсен не обратил на него внимания;
Зажегши свечу, он провел добрых четверть чеса перед портретом.
Это была по типу и по костюму несомненно испанка.
Мастерство художника проявилось особенно в придании глазам необычайной живости.
Одаренный художественным чутьем и сам недурной художник, Нильсен крайне заинтересовался портретом.
Посидев несколько у открытого окна, в которое вливался легкий аромат валенсианской ночи, Нильсен вернулся в постель, но, несмотря на усталость, вызванную продолжительной ходьбой, он заснул не скоро; его как бы заворожили эти чудесные, блистающие негой желания глаза портрета.
Мысли его приняли необычное направление и им овладело неприятное чувство нарушенного душевного равновесия.
Когда на следующее утро Нильсен рассмотрел портрет более детально, впечатление оказалось несколько бледнее вчерашнего.
Сырость и мухи сделали свое дело, а времени для них было более чем достаточно, так как, по всем признакам, портрет был написан давно.
Нильсен полюбопытствовал, нет ли подписи; вместо таковой оказалась две буквы — О. Н.; это совпадение с его собственными инициалами прибавило звено к интересу, который возбудил в нем портрет.
Позвав для расчета хозяина гостиницы, Нильсен, между прочим, спросил кого изображает портрет.
— Мне говорили, сударь, что это Хуаннита, Хуаннита Паляфокс, но так ли это, я доподлинно не знаю.
Вот все, что мог добиться Нильсен от прозаического трактирщика.
Ближайшей целью Нильсена было посещение Сагунта [4] . Именно здесь впервые ярко вспыхнули искры пожара, охватившего беспечного до сих пор туриста.
Непонятным образом, впечатление виденного в сельской гостинице портрета выросло в потребность видеть его еще, более того, иметь при себе.
4
…Сагунта — Сагунт (Сагунтум) — древний город в Валенсии, осажденный и взятый Ганнибалом в начале Второй Пунической войны (218–201 д.н.э.), позднее римская колония; в настоящее время — испанский город Сагунто.
С большой лишь натяжкой смог гордившийся своей невозмутимостью Нильсен объяснить странную потребность степенью художественного впечатления, произведенного портретом.
Чтобы покончить с непривычным состоянием духа, он решил приобрести портрет.
Не раздумывая более, он нанял повозку и через некоторое время уже вел переговоры о покупке с владельцем портрета.
Совершенно не ожидая того, Нильсен наткнулся на препятствие.
Хозяин гостиницы, несмотря на предложение довольно крупной суммы, отказывался продать портрет.