У вас семь новых сообщений

Льюис Стюарт

Номер не определен. Я беру трубку. Разве я могу этого не сделать?

– Алло?

На другом конце провода сразу вешают трубку, и мне на долю секунды кажется, что это какая-то игра, как в том фильме с Майклом Дугласом. Интересно, сколько людей до сих пор не знают, что она умерла, и продолжают звонить ей. Я прижимаю трубку к груди, не в состоянии с ней расстаться.

Глава 30

Новое видение

Я замечаю, что часы на камине все еще идут верно, и думаю: «Время не остановить». Девочкам не положено думать о смерти, но

мне кажется, она вроде тяжелого рюкзака, который я вынуждена повсюду носить с собой. Особенно остро я чувствую это здесь, в квартире моей покойной матери. Вот разделочная доска, вот блендер, последним человеком, который к ним прикасался, была она. Я вздрагиваю и понимаю, что опаздываю на встречу с владельцем галереи, которую устроила для меня Дария.

На улице сталкиваюсь с латиноамериканцем, который улыбается мне так широко, что я не могу не ответить ему улыбкой. К счастью, в метро я спускаюсь как раз к прибывающему поезду. Надевая наушники, поворачиваю голову и вижу какого-то мальчика с кудрявыми волосами. Мне кажется, что это Оливер. Но без школьной сумки. Поезд трогается с места, и я чуть не сворачиваю шею, пытаясь рассмотреть девушку, к которой он подходит. Но мы тут же въезжаем в тоннель, и я улыбаюсь, думая, что мне все показалось. Сколько лет мы с Оливером жили друг напротив друга, но я ни разу не видела его с девушкой. Разумеется, его красоту еще надо рассмотреть. Думаю, он из тех, кто не пользуется успехом в школе, но не знает отбоя от девушек в колледже.

Рядом со мной сидит высокая женщина с кофейного цвета кожей и модными афрокосичками. Она читает мамину книгу, и мое сердце тут же словно превращается в тяжелый влажный комок. Я пытаюсь сосредоточиться на играющей в наушниках песне Джейсона Мраза, но мой взгляд постоянно возвращается к черной обложке книги. Вот фотография моей матери. Она выглядит серьезной. Я закрываю глаза, а когда открываю их, женщины уже нет.

Трайбека – промышленный район, но улицы здесь чистые, и в воздухе разлита атмосфера покоя, которой не найдешь на Манхэттене. Холл нужного мне здания уставлен диванами, обтянутыми тканью с леопардовым принтом, а посередине стоит скульптура, напоминающая рожок мороженого. Я начинаю паниковать. Интересно, Дария придет? Я смотрюсь в зеркальную стену и проверяю, что у меня с волосами. К счастью, сегодня они согласились сотрудничать.

Двери лифта открываются, и я оказываюсь в огромном почти пустом помещении, разгороженном стеклянными стенами. В дальнем углу – оранжевый коврик и несколько удобных кресел. Я медленно иду туда и слышу голос:

– Чувствуйте себя как дома. Дария занята, так что мы сегодня одни.

Он говорит так мягко и спокойно, что моя паника тут же исчезает. Я сажусь и принимаюсь листать глянцевые журналы. Знаю, мои снимки хороши, но все равно чувствую себя самозванкой. Я слишком молодая, слишком «зеленая» – как говорит мой отец о начинающих актерах.

Через пару минут подходит худой мужчина со всклокоченными волосами и добрыми глазами.

– Привет, меня зовут Лес.

– Луна, приятно познакомиться.

Руки у него слегка влажные, движениями он напоминает Тайла. Он что – краснеет?

Я делаю глубокий вдох, потом достаю фотографии и раскладываю на столе.

Он внимательно рассматривает каждую. По его выражению лица невозможно ничего понять.

– Вы давно снимаете? – спрашивает он, откладывая в сторону портрет мисс Грей.

– Ну, не профессионально, если вы это имеете в виду.

Лес наливает нам по стакану воды, и у меня в голове мелькает мысль, не подсыпал ли он туда что-то. Я, как и Тайл, прочитала слишком много отцовских сценариев.

– В вашем видении присутствует некая первобытная искренность. Не знаю, сознаете ли вы это.

– Ну, я же сделала снимки, – замечаю я несколько быстрее, чем следовало бы.

Он снисходительно улыбается, но тут же его лицо становится непроницаемым. Зеленые очки и торчащие во все стороны волосы с проседью придают ему карикатурный вид.

– Можете оставить мне эти снимки?

– Разумеется. Я напечатала их в двух экземплярах и отсканировала.

Лес сидит с видом довольной собаки.

– Так вы устроите мне выставку?

Он потирает подбородок, как будто обдумывает это.

– Не знаю, насколько финансово успешным будет этот год для моей галереи. Может быть, у меня найдется для вас место, но трудно сказать что-то определенное. Снимки сильные, но я должен еще на них посмотреть.

Я не знаю, что мне делать. Наверное, следовало спросить совета у Дарии. Неожиданно я чувствую, что у меня пересохло горло, выпиваю воду залпом и встаю.

– Ну что ж. Мне пора.

Он провожает меня до лифта, у дверей улыбается и жмет мне руку.

Не представляю, что думать о нашем с Лесом разговоре, поэтому в метро я концентрируюсь на словах песни Имоджен «Первый поезд домой», играющей у меня в наушниках. Но несмотря на погружение в струящиеся электронные звуки, я думаю о мальчике, которого встретила по дороге сюда. Часть меня хочет, чтобы приветствующая его девушка была иллюзией или это оказалась чужая история любви.

В моей комнате тихо. Я вновь берусь за подготовку к диктанту по английскому. Беспристрастный, изъян, вечнозеленый. Окно Оливера занавешено, но свет горит. Может быть, экономка зашла убраться.

– Луна! – Тайл кричит из коридора. – У нас нечего есть.

– Сейчас спущусь, погоди…

Мама редко готовила, но всегда содержала дом в идеальном порядке. Она любила взглянуть на все, что есть, и выбрать из представленного. Со всем этим: школой, фотографией, отъездом отца – я чувствую, что теперь должна стать ею. Я поднимаю глаза и вижу мамину фотографию на стене. Не знаю, чем руководствуюсь, но я снимаю ее и убираю в ящик стола.

– Тайл!

Он подбегает к моей двери, лицо у него красное и чумазое.

– Закажи что-нибудь и расплатись картой, которую тебе дал папа. Только чтобы там были овощи.

– Жареная картошка – это овощи?

У меня нет настроения спорить.

– И умойся, пожалуйста.

– Да, мэм.

Я захожу на фотоблог. Мой снимок набрал уже более шестисот «лайков»! Леви в сети, и я тут же отправляю ему ссылку.

Moongirlnyc: Ничего так, да?

Тайл внизу что-то заказывает. Думаю, он вряд ли станет экономить.