У всякого народа есть родина, но только у нас - Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы

Тишков В. А.

Большой урон немцам принесли наши «У-2» по ночам, но это было уже в ноябре… самолеты мы называли «огородниками» они приносили большую пользу перелетая Волгу с левого берега на правый и еще не долетая до линии обороны противника, они выключали мотор и начинали сваливать свой груз – бомбы, и только уходя в сторону, включали мотор. Поэтому «У-2» были неуловимы… Вообще надо сказать, что авиации в Сталинграде было очень мало, и слабая, не знаю отчего.

Не знаю отчего, но почти все люди дивизии болели поносом. Пили сырую воду, а Волга была загажена и нефтью, и трупами и обломками деревьев и т. п. Поносы очень изнурили всех. Я сам долго болел. У нас был повар Борис, который смеялся, что вылечит нас генеральскими сухарями. В то время командующий армией перешел на КП нашего полка и кухня командующего армией и нашего полка объединились, поэтому повар и говорил так.

К середине октября наш передний край упрочился.

Немцы нас не теснили на Мамаевом кургане, наоборот, мы их немного потеснили. Мамаев курган был разделен на две части. Восточный – у нас, а западный край оставался у них, причем у немцев же остались водонапорные баки, чертовы купола, как их называли. В этих баках у них были главные наблюдательные пункты, все корректировщики артиллерийские находились у нашего переднего края в безопасности, сидя в этих баках. Поэтому господствующее положение на кургане оставалось за немцами. Вот почему позднее сражение за Мамаев курган по существу было сражение за баки: кто господствовал на баках, тот господствовал на Мамаевом кургане… Примерно 14 января был полностью взят Мамаев курган и баки. Длина Мамаева кургана вдоль берега можно считать метров на 1000, в ширину 400–500 метров.

Все бойцы и командиры исходили из одной задачи – как можно больше вывести из строя живой силы противника. Часто бывали такие приказы, которые я сам нередко получал от командира Батюка: «Сегодня в ночь выпустить 1000 мин». И мы били по площади минометным огнем. Прицельного огня ночью вести нельзя было, но мы заранее пристреливали участки… мы участки прочесывали пулеметным огнем. Наши бойцы говорили: «Мы имеем море огня и днем и ночью». В боеприпасах мы никогда нужды не имели.

По приказу командующего Чуйкова и командира дивизии надо было иметь свои переправочные средства. Баржи все были разрушены, сожжены и затоплены… Даже крупные катера и те торчали носом кверху на берегу. Единственный способ иметь свой транспорт – было пользоваться мелкими лодочками. Сначала в полку было семь лодок, а потом увеличилось до десяти лодок, причем в их числе было два понтона. Эту свою флотилию мы в шутку называли «флотилией им. Коробкова». Коробков был помощником начальника штаба по тылу, который сам создал эту «флотилию». Между прочим, это тоже бывший учитель и директор школы, прекрасный организатор и толковый работник. Он жив и здоров и награжден медалью за боевые заслуги. Утлые лодки оказались самым плавучим средством переправы через Волгу.

Лёд пошел по Волге 9 ноября и шел до 17 декабря. Нам это очень надоело. Это самый тяжелый период для армии. Лодки с большим трудом протаскивались между льдами туда и обратно, затирались во льдах, люди переходили с одной льдины на другую. Были случаи, когда лодки уносило вниз по течению к немецкому берегу, и тогда надо было лодки или бросать, или выбрасывать груз и уходить в сторону. Одну нашу лодку занесло ниже Сталинграда километра на три и пять дней мы разыскивали своих людей. В общем «красавица Волга» испытывала наше терпение и действовала нам на нервы. В эти дни мы не любили Волгу. Утром каждый спрашивал, не встала ли Волга. И немцы, как мы узнали от пленных, тоже с нетерпением ждали, когда встанет Волга…

11 ноября немцы перешли в наступление на участке завода Метиз, но из этого наступления ничего у немцев не получилось. На часть нашего участка пришел батальон 92-й бригады. Она должна была сесть на левом фланге, но ее переместил на правый фланг. Мы этот участок формально почти сдали, но пулеметные точки все еще находились там… А как на грех немцы ночью предприняли атаку, и человек 50 бросилось на литейную завода «Метиз». В газетах этот эпизод описан, как один немецкий ефрейтор бросился в литейной на бойца Реутова, выбил автомат из рук и крикнул: «Сдавайся, рус». Боец не растерялся, ударил его и выбил в свою очередь автомат из рук немца. В это время выскочил снизу из блиндажа командир пулеметной роты старший лейтенант Большешапов и стал бросать в окна гранаты. Пулеметчики открыли огонь. Гранатами и пулеметным огнем нанесли немцам большие потери. Немцы растерялись…

11 ноября. Первый пленный на участке 1047-го полка 284-й стрелковой дивизии – ефрейтора, который подбежал к Большещапову, ранило, его взяли в плен… Взяли второго в плен и привели в штаб полка. Это был первый язык в Сталинграде. Раненого ефрейтора бойцам приказали нести на носилках, но так как был ноябрь, бойцы рукавицы еще не получили, они по дороге отбили ему все печенки, отогревали руки… С ним много возился врач Краснов, чтобы привести его в себя и допросить, Ему, правда, стало лучше, и он успел сказать, что он ефрейтор 216 полка, но больше ничего от него не добились, и он тут же умер. Второй пленный… держался этот пленный очень нахально и вызывающе. Он… член фашистской партии. Мы отправили его в штаб, а потом оттуда

он был направлен в штаб фронта. Он еще чувствовал себя победителем и никаких признаков подавленности у него не наблюдалось. Он рассказал как тяжело было в эти дни с обмундированием…немцы его так и не получали до конца Сталинградской битвы, все время питали надежду ее получить.

Мы круглые сутки вели огонь и наносили большие потери немцам… Очень хорошо помогала пехота и дивизионная артиллерия… Хуже было с поддерживающей артиллерией, которая нас била часто самих…Почти с первых дней обороны Сталинграда появились кочующие минометы 150 мм, когда минометчик переходил с одного участка на другой. сначала это делалось для того, чтобы не засекли минометную точку…, ему приходилось бегать от одного миномета к другому. Особенно интересным был минометчик Есин, рабочий Митин и томич Медведев. Все эти три минометчика очень хорошо били по ходам сообщений, по дорогам, по подходам… На моих глазах Митин одним выстрелом 203 мм пушки пробил водонапорный бак… он пристреливал его и почти всегда туда попадал. Этим делом занимались ампулометчики или огнеметчики… Помню, как 25 ноября горел один бак…, что напоминало извержение вулкана. Огромное количество погорело в то время… Хорошо работала 120 мм батарея омского учителя Борисова. Надо отметить, что среди командиров было много учителей, и мне казалось, больше всего приспособились к военной обстановке.

По инициативе начальника связи полка старшего лейтенанта Селезнева был протянут кабель через Волгу под водой… обыкновенный подводный кабель может служить не более 6–7 дней. Селезнев добился… что кабель держался целый месяц… Часто кабель горел в самом Сталинграде или его разрывало на куски минометным огнем. Был случай, когда немецкая бомба попала в бензобак, горючее хлынуло на берег, кабель горел. Надо было спасти кабель, чтобы держать непрерывную связь и один из храбрых линейных надсмотрщиков томич Прогресс Смирнов принял дерзкое решение – он схватил горящий провод и бросился в холодную воду Волги, дело было в ноябре. Он дотянул провод до воды, потом связал концы порванного провода… связь восстановил. Смирнов это делал три раза, опускал провод в воду, чтобы его спасти. Вода была очень холодная, но этот человек был способен на подвиг.

Большую роль в обороне Сталинграда сыграли и снайперы полка. В полку, которым командовал гвардии подполковник Метелев, снайперы появились в дни самых горячих боев за Сталинград, то есть в октябре месяце. Пионерами снайперского движения полка были: Александр Калентьв – сибиряк и уралец-моряк Василий Зайцев, ныне герой Советского Союза. Всего в полку было 48 снайперов. За время сталинградских боев на улице города и на Мамаевом кургане они уничтожили 1 278 немцев. Среди четырех лучших снайперов полка руководящая роль принадлежала Василию Зайцеву. Он был отличным стрелком и быстро усвоил технику снайпера и тактику одиночного бойца… он выполнял обязанности полкового инструктора, почти во всех подразделениях полка. У него вскоре появились ученики, которых называют в шутку «зайчатами».

Интересно, что в Сталинграде чувствовалось, что каждый боец и командир стремился убить как можно больше немцев. Чувствовалась особенно жгучая ненависть к немцам… Это и было одной из причин породивших снайперское движение в полку. Бойцов, желающих стать снайперами, было очень много… Часто многие по своей инициативе ходили на передний край. Врач Краснов украдкой уходил на передний край и на своем счету имел восемь убитых немцев. Военфельдшер Извеков, находясь на переднем крае в блиндаже, перевязывал раненых, а затем перебегал на огневые позиции и стрелял из своей винтовки по немцам… Военфельдшер 2-го батальона стал снайпером, имел две квалификации: был военфельдшером и был снайпером. У него на счету 45 убитых немцев. Он награжден орденом Красной звезды. С ним был неприятный случай – он убил своего же летчика. Наш истребитель таранил немецкий бомбардировщик… Первый парашютист падал на нашей стороне, он горел, и струйка дыма шла от него выше парашюта. Мы не знали, чей это летчик, и когда он приблизился к земле, слышали крик. Смертельно ненавидевший немцев Зеков решил, что это немецкий летчик, дал очередь по нему и убил парашютиста, а он оказался нашим, дважды орденоносец… Зеков был убит горем, на него это событие очень сильно повлияло. Мы похоронили убитого. Зекова судили, дали ему десять лет с отбыванием на передовой. Зеков очень смелый и энергичный, боевой человек, фельдшерская специальность не подходит к нему. Он нес наказание на передовой, он начал уничтожать немцев вместе с Зайцевым и до конца битвы имел 45 убитых немцев. С него сняли судимость и наградили орденом Красного Звезды. Адьютанты командира полка и те украдкой ходили на передний край, увлекались снайперским делом. Начальник штаба, как только добрался до переднего края, стрелял из каждого пулемета. И меня пристрастил к этому…