У всякого народа есть родина, но только у нас - Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы
Шрифт:
Когда я узнал, что в Трехостровской танки противника, я решил, что надо нажимать на Нижне Акатово и на Трехостровскую. 2-й батальон возвратил обратно. Он занял свою прежнюю оборону для того, чтобы задержать противника, который шел с запада на восток. Занял оборону западнее Н. Акатово и южнее Н. Акатово […]. Я со вторым батальоном вел бой, пока были снаряды. Потом получил приказ перейти через Дон. По Дону самолеты противника все время дежурят. Здесь потери мы понесли большие. Здесь он крепко нас потрепал.
Фронт западнее Трехостровской был прорван. Там была 4-я танковая армия. С этой танковой армией я все время связи не имел. Мы не ожидали, что противник прорвет фронт, даже в армии этого не ожидали. Если бы знали,
Надо сказать, что десантники до тех пор не отходят, пока у них есть чем сражаться. Когда уже ничего нет, они начинают отходить. Так и тут они отходили к Дону и переходили Дон все время в боях. Дон перешли 17 августа 1942 года. Бой около двух суток был на этом пятачке – километра на два по фронту и в глубину. А потом получили приказ перекатиться через Дон.
Надо сказать, что приказ пришел позже, чем все это дело совершилось…
Дон перешли. Здесь мы дней пять держались в районе Паньшино. Дивизия попала в очень трудную обстановку. 3-й батальон вышел почти полностью, 2-й батальон почти полностью, 1-й батальон немножко растерялся. Командир батальона не вышел и командиры рот не вышли. Пришел один заместитель по политической части. Но, в общем, процентов на 70 я сохранил людской состав полка.
Нам приказано было держать оборону в районе Паньшино. Мы держали в районе Паньшина противника дня четыре. Как он ни пытался прорваться сюда – не удалось. Он прорвал южнее Трехостровской. Тут была переправа между Вертячим и Песчанкой. Здесь он прорвал и прямо пошел на Сталинград. Три дня мы держали оборону в районе Паньшина. Потом нам приказано было отойти в район дома отдыха – Качалино. Из Паньшино было приказано взять Качалин. Здесь мы продержались два дня. Попытка противника прорваться в район Качалина не удалась: 28 августа нам было приказано выскочить в район Котлубань. В район Котлубань пришли вечером. Было приказано наступать. Противник к этому времени занял Кузьмичи и разъезд 564. Это было севернее Сталинграда, километрах в 35-ти. Разведка донесла, что там сосредоточено до 400 танков противника. По моему полку было приказано наступать на Кузьмичи, поскольку он Кузьмичи перерезал и ушел. Была попытка несколько раз переходить в атаку. Кузьмичами я не овладел, да и овладеть ими было трудно.
Итак, противник занял Кузьмичи, разъезд 564 и дальше пошел на Ерзолку в обход Волги. Наши части находились от Кузьмичей в полутора километрах. Эту высотку я занимал. Мы с Россошки пошли по этой дороге, пошли обходом, чтобы обеспечить себя с севера. Дня три дрались за Кузьмичи. Потом пришла новая дивизия. Нашу гвардейскую дивизию выбросили сюда на отметку 133, то есть северо-западнее разъезда 564. Здесь есть высота Огуречная. Этой высотой я овладел своим полком. Нам пришлось сильно подраться.
Что характерно здесь? С этой высоты Огуречная виден был весь Сталинград. Вот высота Огуречная, вот разъезд 564, вот высота 145,1, которая господствовала над всей местностью. Нам надо было эту высоту забрать. Взять эту высоту и пойти в Сталинград. Нашу дивизию перебросили от Кузьмичей сюда, чтобы я забрал эту высоту. После двух – трехдневного боя я овладел этой высотой. Высота называется Огуречная или отметка 145,1. Это был первый успех полка. Немцы держали эту высоту крепко. Там побили мы столько немцев, что невозможно. Здесь до того дело дошло, что пришел заместитель командира какой-то армии. Мне приказано было во что бы то ни стало высоту взять. Я сам пришел со своим заместителем по политической части. Подняли всех людей и пошли в атаку. Ребята до того разошлись, что ворвались в немецкие окопы, немцы оттуда выскакивают, горят, кричат. Наши их расстреливают.
Один старший сержант, который командовал ротой во втором батальоне – это действительно
3 октября противник кончил бомбежку. Правда, листовки бросал. Приблизительно 20 октября была листовка такого содержания: «Приготовьтесь к бане, будете купаться в Волге». Потом мы им говорили. «Купайтесь вы в Волге». Командование германской армии было уверено, что они нас опрокинут в Волгу…
Мы получили приказ, мы должны перебазироваться через Волгу и направиться в Сталинград. 28 сентября мы сели в машины и 30 числа прибыли в район Красной Слободы. Переправились в район Оленье – это значит, с западного на восточный берег. В Красную Слободу приезжал заместитель командующего фронтом Голиков. Я получил приказ: полку перебраться в ночь через Волгу и вступить непосредственно в распоряжение командующего 62-й армией, а командующий 62-й армией поставит нам задачи.
Катера подогнали мне, и я переправил свой полк через Волгу. Это было часа в два ночи. После переправы сразу меня привели к начальнику штаба армии генерал-майору Крылову. Я ему рассказал, где я был, что я делал, рассказал обстановку, поскольку его интересовала обстановка. Минут 40 я ему рассказывал. Он внимательно все выслушал. Рассказал, что делают их части. Чувствовалось, что он рад, что приходят гвардейцы сюда. Правда, нас не так было много, но уверенность в нас была большая, потому что все знают, какой народ в десантных частях. В то время у нас были все десантники. Я сказал, что у меня такой народ, что головы отрежут, можно смело пускать группами, и пойдут, куда хотите, подготовлены люди не только воевать полным полком, но подготовлены люди воевать и группами.
Мне была поставлена задача: занять завод «Баррикады», за заводом есть сад, и там больница Ильича. Я получил приказ не от командира дивизии, а непосредственно от начальника штаба. Этот сад я занял с задачей не дать противнику продвигаться к Волге, то есть занять завод «Баррикады». Основная была задача выбросить хотя бы один полк и задержать напор. Правда, здесь мы были очень мало, простояли всего дня два. Сразу заготовили свои блиндажи, окопы, щели вырыли, приспособили каменные постройки, устроили амбразуры. Противник от нас метров в 40–30–15 даже. Половину дома он занимает, половину мы. Он из окон стреляет в нас – мы в него Днем ходить совершенно было невозможно. Днем лежали и стреляли. На одной стороне улицы дом занимает противник, на другой – мы. В этом саду мы пробыли два дня. Это будет западнее завода «Баррикады».
Уже дивизия сосредоточилась. Через два дня мы получили приказ отсюда сняться и передать этот участок 92-й морской бригаде. Я передал ей это место завода «Баррикады», а сам ночью, – а в то время ночь превратилась в день, потому что все горело, шли при таком свете, что можно было иголки собирать, – по железной дороге вошел в район завода «Красный Октябрь», где занял оборону: овраг Банный, Карусельная улица, улицы Егенского и Библиотечная вдоль железной дороги. Правее находился 120-й, а еще правее 117-й полки. Правее нашей дивизии находилась как будто бы 193-я дивизия. Мы заняли здесь оборону 3 октября: завод «Красный Октябрь», левый фланг был овраг Банный, правый – Библиотечная улица. Заняли оборону. Один день окапывались, второй день окапывались. По ту сторону железной дороги – противник, а по другую сторону – мы. Ночью окапывались, а днем лежали кто в какой ямочке. Здесь мы вели бой ружейный, пулеметный, артиллерийский до 16 октября. Это была чисто техническая перестрелка.