Уайклифф и охота на диких гусей
Шрифт:
Он покинул комнату и спустился вниз по винтовой лестнице, которая дрожала и гудела от каждого шага. Из конторы магазинчика он позвонил в штаб-квартиру и поговорил с Керси.
Действительно, Уайклиффа привел в этот дом трупом найденный на пляже револьвер, но была ли между этими вещами реальная связь? Ответить на этот вопрос можно будет только после того, как баллистическая экспертиза определит, какой пулей убит рыжий человек.
Ожидая прибытия своих людей, Уайклифф продолжил изучение письменного стола. Каталог, открытый на странице со стеклянными пресс-папье, был посвящен лондонскому аукциону, который состоялся несколько лет назад. Против каждого предмета карандашиком
В проеме между столом и сейфом Уайклифф заметил разбитую статуэтку – фигурку обнаженной девушки, сломавшуюся так, словно ее уронили со стола… Значит, тут была борьба? Если и так, то никаких других следов схватки тут нет.
Первым на место прибыл Керси Уайклифф предупредил своих сотрудников, чтобы они проникли в дом через задний вход и постарались не делать из следственных мероприятий бесплатный спектакль для зевак.
У Керси на лице было написано: «А ведь я говорил!»
– Доктор Фрэнкс был в больнице на каком-то консилиуме, но с ним связались. Думаю, он уже едет сюда, – сообщил Керси.
Фрэнкс был патологоанатомом.
– А кто погибший? – спросил Керси, оглядев тело.
– Вероятно, старший из братьев, Джозеф. Насколько я понимаю, это именно он рыжеволосый.
– Убийство?
– Пока что я считаю это убийством, но кто знает, вдруг это суицид?
– Отчего он умер?
– От выстрела, но оружия пока не видно. Может быть, оно прикрыто телом.
– Или на баллистической экспертизе у старика Мелвилла…
Тут нечего было сказать. Все верно.
– У кого из братьев Клементов была машина?
– У Дэвида – голубой «макси», по-моему.
– Гараж пустой, а Дэвида, похоже, тут нет, – пробормотал Уайклифф. Он вспомнил отчет эксперта о следах протектора…
Прибыл Смит с двумя детективами, но прежде чем патологоанатом осмотрит тело, им нечего делать. Уайклифф отправил их в офис и снова поднялся наверх, еще раз осмотреть дом. И снова его поразила запущенность обстановки. Чувствуется, эти два холостяка не слишком ценили домашний уют: в блюдечках остатки табачного пепла, какие-то недоеденные кусочки, оставленные в буфете, захватанные полотенца на кухне и слабый, но вездесущий запашок нестиранных носков. – Осмотр Уайклифф начал с гостиной. Помимо потрепанного и запыленного мебельного гарнитура, тут стоял книжный шкаф с книгами по антиквариату, а на полу в беспорядке навалены стопки специальных журналов и каталогов. На стене висели настолько выцветшие пейзажи, что казалось, их так и не удалось продать ни на одном аукционе в течение двух-трех веков. Кроме этого, фотография в рамке изображала братьев – однако снимок был сделан много лет назад.
Джозефу было на фото лет двадцать с хвостиком, плотно сбитый молодой человек. Он смотрел в камеру со старательной, если не сказать деланной, улыбкой на массивном лице. Младший брат, еще школьник, не сделал над собой и этого усилия и глядел в объектив с абсолютным равнодушием. Он был словно вылеплен Из другого материала, чем брат, его тонкое, интеллектуальное лицо выражало гораздо большее, чем у Джозефа, умение «жить и вертеться». Винтовая лестница загудела от шагов, и Уайклифф услышал голос Фрэнкса в коридоре. Ну что ж, теперь недолго осталось.
Через пару минут Уайклифф прошел по коридору к кабинетику и встал за спиной у Смита, который делал снимки с порога. Патологоанатом переворачивал тело для обследования. Он исподлобья глянул на Уайклиффа:
– Хэлло, Чарльз! Если это самоубийство, то кто-то спер пистолет. Выстрел произведен в височную кость чуть выше и позади уха – очень необычная точка и для убийства, и для самоубийства. Если он сам себя застрелил, то, вероятно, знал о том, что пуля может пройти через лобные доли, без смертельного исхода. Поразительно, как много у людей медицинских познаний в наше время! Когда я начинал свою практику, мало кто, не будучи врачом, мог отличить челюсть от скулы. У меня ощущение, что народ занимается медицинским самообразованием, чтобы защищаться от глупых врачей… Выходное отверстие – порядочная дыра, как ты уже понял, конечно, по количеству кровищи на ковре… Можно сказать, левой части черепа у него почти не осталось. Думаю, пуля потеряла скорость и сейчас валяется где-нибудь здесь на полу.
Фрэнкс продолжал медленно и мерно говорить, ни на секунду не умолкая. Он напоминал малыша – такой розовенький, лысенький и свеженький. Теперь он уложил тело в новую позицию, и Смит снова защелкал затвором фотоаппарата.
– Похоже, он здорово увлекался марками. Люди с таким хобби редко кончают с собой, разве что их не загонят в бутылку… – Фрэнкс встал, отряхнул брюки на коленях и повернулся к Уайклиффу. – Ну все, теперь можете перекатывать его куда угодно. Скажи своим ребятам, пусть начинают.
– А время смерти?
Фрэнкс провел пухлой ладонью по влажному лбу.
– Ну, он умер уже довольно давно…
– Может быть, вечером в субботу? Что-нибудь между закрытием лавки и воскресным утром?
Фрэнкс подумал.
– Угу, сорок с чем-то часов тому назад… Что ж вполне возможно. Если посмотреть на вышибленные мозги и то, как они успели загустеть… Ладно, в любом случае я поработаю над ним в лаборатории и перезвоню тебе.
Двое полицейских вынесли тело на носилках. По винтовой лестнице вытащить носилки было попросту невозможно, так что их выволокли через парадную дверь на Бир-стрит, где это действо сразу привлекло массовое внимание публики.
Фрэнкс оглядел опустевшую комнатку.
– Слушай, пришли, пожалуйста, мне в лабораторию этот кусок ковра – его надо вырезать… А кто будет присутствовать при вскрытии?
На всех сомнительных случаях смерти при вскрытии присутствует кто-нибудь из полиции.
– Сейчас сюда приедет Скейлс, я поручу это ему, – сказал Уайклифф.
Фрэнкс уехал, и теперь Уайклифф мог действовать в полную силу. То есть размышлять.
Клемент, вероятно, сидел за письменным столом, когда застрелился – или его застрелили. Тело упало между столом и креслом, оттолкнув кресло чуть назад. Умер он уже лежа на полу. Если он до этого сидел, склонившись над своими марками, а кто-то неслышно вошел в комнату сзади, то Джозеф мог и не поднять головы. Возможно, ощутив появление в кабинете гостя, он только пробормотал приветствие, не оборачиваясь. И сразу же ощутил прикосновение холодного дула к голове – и тут же в голове его взорвалась вспышка, погрузившая его в вечное забытье.
Это объясняет необычное расположение места вхождения пули – а значит, произошло убийства Уайклифф попытался убедить себя в этом. А зачем было нужно кому-нибудь уносить оружие с места совершения самоубийства? Скорее всего, Джозефа застрелили из того револьвера на пляже, с тщательно стертыми отпечатками. Но если так, то зачем револьвер так неаккуратно прикопали на пляже в Сент-Джуллиот? Слишком уж неаккуратно.
Вот уж игра в «угадай-ка». Ясно было одно – его первоначальная идея о том, что некое тело было сброшено с набережной в Сент-Джуллиот, никуда не ведет…