Убедительный довод
Шрифт:
– Почему он остался в живых?
– 22-й калибр с глушителем, – объяснил я. – Оружие стандартное для тайных операций. Но не слишком мощное.
– Этот Куинн до сих пор представляет собой опасность?
– Только не для армии, – сказал я. – Это уже дело прошлое. С тех пор прошло больше десяти лет. Бронебойно-подкалиберный снаряд скоро отнесут в музей. Как и танк «Абрамс».
– Тогда зачем же он вам нужен?
– Потому что в зависимости от того, что именно Куинн помнит, он может быть опасным для того, кто его брал.
Элиот кивнул, ничего не
– Куинн произвел на вас впечатление важной персоны? – спросила Даффи.
– В субботу? В машине Бека?
– Определенно, он выглядел человеком состоятельным, – сказал я. – Дорогое кашемировое пальто, кожаные перчатки, шелковый шарф. Он произвел на меня впечатление человека, привыкшего к тому, что его возит личный шофер. Он просто сел в машину, словно это было что-то само собой разумеющееся.
– Он поздоровался с шофером?
– Я не заметил.
– Нам необходимо точно определить его место, – сказала Даффи. – Попытайтесь восстановить весь контекст. Как вел себя этот Куинн? Он пользовался машиной Бека. При этом он вел себя так, будто машина была его по праву? Или как если бы кто-то сделал ему одолжение?
– Он вел себя так, будто машина была его по праву, – подумав, сказал я. – Будто он пользуется ей каждый день.
– Значит, он ровня Беку?
Я пожал плечами.
– Возможно, он босс Бека.
– В лучшем случае партнер, – возразил Элиот. – Наш парень из Лос-Анджелеса не отправился бы в такой дальний путь лишь для того, чтобы встретиться с чьим-то подручным.
– Не могу себе представить Куинна чьим-либо партнером, – заметил я.
– Что он представлял из себя?
– Был нормальным человеком, – сказал я. – Для офицера военной разведки. В основном.
– Но только он стал шпионом, – заметил Элиот.
– Да, – согласился я. – Он стал шпионом.
– А также он чем-то провинился, и его решили убить втихую.
– И это тоже.
Даффи умолкла, напряженно думая. У меня возникло сильное подозрение, что она пытается придумать, как можно меня использовать. И я совершенно не возражал против этого.
– Вы еще задержитесь ненадолго в Бостоне? – наконец спросила она. – Где мы сможем вас найти?
Я сказал, что задержусь, и на этом закончился день номер пять.
Познакомившись в спортивном баре со спекулянтом билетами, я провел большую часть дней номер шесть и семь на стадионе, наблюдая за тем, как бейсбольная команда «Ред Сокс» пытается набрать форму в начале сезона. В пятницу в матче было одиннадцать периодов, и он закончился очень поздно. Поэтому почти весь день номер восемь я проспал, а вечером отправился к симфоническому залу, чтобы посмотреть на выходивших после концерта зрителей. Вдруг Куинн приобрел абонемент на сезон. Но он так и не показался. Я прокрутил в памяти то, какой именно взгляд он бросил на меня неделю назад. Такой взгляд мог бросить простой прохожий, недовольный толпой, запрудившей улицу. Но может быть, за этим стояло что-то еще.
Сюзен Даффи перезвонила мне утром дня номер девять, в воскресенье. Ее голос прозвучал совершенно
– Вестибюль гостиницы, в полдень, – сказала она.
Даффи приехала в машине. Одна. У нее был «Форд торес», самая простая модель. Салон мрачный. Такие машины выдает своим служащим правительство. На Даффи были вытертые джинсы, дорогие ботинки и видавшая виды кожаная куртка. Вымытые волосы были зачесаны назад. Я сел рядом с ней, и она, проехав поперек через шестиполосную магистраль, нырнула в тоннель, ведущий к Масс-Пайку.
– У Захарии Бека есть сын, – сказала Даффи.
Машина быстро промчалась по подземному повороту, тоннель закончился, и мы снова очутились на бледном апрельском солнце.
– Он учится на предпоследнем курсе колледжа, – продолжала Даффи. – Какое-то захудалое заведение художественного толка, как выяснилось, находится здесь неподалеку. Мы поговорили с однокурсником этого сынка. Он многое нам поведал в обмен на обещание замять дело о марихуане. Сынка зовут Ричард Бек. Всеобщей любовью на курсе не пользуется, вообще парень со странностями. Похоже, его психику очень травмировало одно происшествие, случившееся около пяти лет назад.
– И что это было?
– Его похитили.
Я промолчал.
– Видишь? – продолжала Даффи. – В наши дни часто похищают детей обычных людей?
– Нет, – подтвердил я.
– Теперь этого больше не происходит, – сказала она. – Это вымирающий вид преступлений. Значит, похоже, мы имеем дело с преступными разборками. Похищение мальчишки практически доказывает, что у его отца рыльце в пушку.
– Это только предположение.
– Ну хорошо, однако доказательства весьма убедительны. Заявления о похищении не было. В ФБР о нем нет никаких данных. Все было устроено тихо, с глазу на глаз. И не слишком хорошо. Однокурсник утверждает, что у Ричарда Бека нет уха.
– И?
Даффи ничего не ответила. Она просто ехала дальше на запад. Вытянувшись на сиденье, я краем глаза следил за ней. Посмотреть было на что. Она была высокая, стройная и красивая, и в ее глазах горела жизнь. Косметикой Даффи не пользовалась. Она принадлежала к тем женщинам, которым это абсолютно не требуется. Я был очень счастлив, что она катала меня на машине. Но на самом деле она меня не катала. Она меня куда-то везла. Это было очевидно. Она приехала за мной, имея план.
– Я изучила твой послужной список, – снова заговорила Даффи. – В мельчайших деталях. Ты произвел на меня впечатление.
– Ты мне льстишь.
– И у тебя большой размер ноги, – продолжала она. – Это тоже хорошо.
– Почему?
– Увидишь.
– И все же скажи.
– Мы очень похожи друг на друга, – сказала она. – Ты и я. У нас много общего. Я хочу подобраться к Захарии Беку, чтобы вернуть своего агента. Ты хочешь подобраться к нему, чтобы найти Куинна.
– Твой агент мертва. Прошло восемь недель, можно надеяться только на чудо. Ты должна взглянуть правде в глаза.
Даффи промолчала.