Убедительный довод
Шрифт:
– И мне наплевать на Куинна.
Мельком взглянув на меня, она покачала головой.
– Неправда, – сказала она. – Он тебе нужен. Я это чувствую. Этот Куинн гложет тебе душу. Он для тебя незавершенное дело. А ты, насколько я успела понять, терпеть не можешь незавершенные дела. – Она помолчала. – Ну а я буду исходить из предположения, что мой агент до сих пор жива – до тех пор, пока ты не представишь мне убедительных доказательств обратного.
– Я? – переспросил я.
– Своих людей я использовать не могу, – объяснила Даффи. – Это ведь ты понимаешь, правильно? С точки зрения министерства
– И?
– Мне нужно, чтобы мой человек попал в дом к Беку. И я решила, что этим человеком будешь ты. Ты станешь моим «бронебойно-подкалиберным снарядом».
– Как?
– Тебя туда введет Ричард Бек.
Даффи свернула с магистрали милях в сорока к западу от Бостона и направилась на север в глубь Массачусетса. Мы проезжали мимо живописных селений Новой Англии. Пожарные в депо у дороги начищали до блеска свои машины. Щебетали птицы. Фермеры засевали поля и стригли кустарники. В воздухе висел запах костров.
Мы остановились у одинокого мотеля, затерявшегося в сельской глуши. Безукоризненно чистое местечко с аккуратными кирпичными фасадами и ослепительно-белыми наличниками. На стоянке стояли пять машин, перегораживавших двери пяти крайних номеров. Все машины были служебными. В среднем номере нас ждали Стивен Элиот и пятеро других мужчин. Они притащили с собой стулья из своих номеров и расселись полукругом. Даффи провела меня в номер и кивнула Элиоту. Я предположил, что этот кивок означал: «Я ему все рассказала, и он не ответил нет. Пока». Пройдя к окну, Даффи развернулась лицом к собравшимся. Ее силуэт четко вырисовался на фоне яркого солнечного света. При этом черты ее лица потерялись в тени. Даффи кашлянула, прочищая горло. В номере воцарилась тишина.
– Так, ребята, не будем терять времени и сразу перейдем к делу, – сказала Даффи. – Напоминаю последний раз, что то, чем нам предстоит заняться, не санкционировано законом. Мы будем заниматься этим в свое свободное время, на свой страх и риск. Если кому-то это не нравится, еще не поздно выйти из игры.
Никто не тронулся с места. Никто не вышел из номера. Я оценил выбранную Даффи тактику. Мне сразу было показано, что у них с Элиотом есть еще по крайней мере пять человек, которые пойдут за ними в преисподнюю и обратно.
– У нас меньше сорока восьми часов, – продолжала Даффи. – Послезавтра Ричард Бек уезжает к себе домой на день рождения матери. Наш источник говорит, это происходит каждый год. Он просто пропускает занятия. Отец присылает за ним машину с двумя профессиональными телохранителями, потому что мальчишка до смерти боится нового похищения. Мы сыграем на этом страхе. Мы уберем телохранителей и похитим мальчишку.
Она остановилась. Все молчали.
– Наша цель состоит в том, чтобы проникнуть в дом Захарии Бека, – продолжала Даффи. – Можно предположить, что самим похитителям там вряд ли будут рады. Так что наш друг Ричер сразу же вырвет мальчишку из рук предполагаемых похитителей. Все произойдет очень быстро: похищение,
Некоторое время собравшиеся молчали, затем зашевелились. В плане было столько дыр, что по сравнению с ним швейцарский сыр казался чем-то сплошным. Я пристально посмотрел на Даффи. Затем поймал себя на том, что уставился в окно. Есть много способов латать дыры. Мой мозг пришел в движение. Мне стало интересно, как много дыр уже успела заметить сама Даффи. Как много ответов у нее уже есть. Как она узнала, что такое мне по нраву.
– Зрительская аудитория будет состоять из одного человека, – продолжала Даффи. – Значение будет иметь только то, что подумает Ричард Бек. Все будет шито белыми нитками от начала и до конца, но его необходимо будет на сто процентов убедить в реальности происходящего.
Элиот посмотрел на меня.
– Слабые места?
– Два, – сказал я. – Во-первых, как вы собираетесь убрать телохранителей, не расправляясь с ними физически? Полагаю, настолько далеко вы заходить не собираетесь.
– Быстрота, шок, неожиданность, – сказал Элиот. – У похитителей будут пистолеты-пулеметы и море холостых патронов. Плюс шоковая граната. Как только мальчишку вытаскивают из машины, мы бросаем туда гранату. Вспышка, грохот. Очень эффектно. Телохранители будут оглушены, но и только. Однако мальчишка решит, что они превратились в фарш.
– Хорошо, – согласился я. – Но остается второе. Все должно выглядеть совершенно логично, так? Я просто оказываюсь поблизости и совершенно случайно спасаю мальчишку. То есть, я человек умный и ловкий. Так почему же я не тащу его в ближайший полицейский участок? Или не жду, когда к нам приедут фараоны? Почему я просто не остаюсь на месте, не даю свидетельские показания и не помогаю следствию? С чего бы мне срочно сматываться с места преступления, забрав мальчишку с собой?
Элиот посмотрел на Даффи.
– Мальчишка будет напуган до смерти, – сказала та. – Он захочет, чтобы вы отвезли его домой.
– Но почему я должен буду согласиться? Неважно, что хочет он. Главное – какой мой шаг будет логичным. Потому что наша аудитория состоит не из одного человека. Она состоит из двух человек. Из Ричарда Бека и Захарии Бека. Ричард Бек присутствует при происходящем, Захария Бек появляется позднее. Он будет смотреть на все в ретроспекции. Нам необходимо убедить и его тоже.
– Мальчишка наверняка попросит тебя не обращаться в полицию. Как и в прошлый раз.
– Но почему я стану его слушать? Если я человек нормальный, я в первую очередь должен буду подумать о полиции. Я буду делать все как положено.
– Мальчишка станет тебя уговаривать.
– А я не буду обращать на него внимания. С чего бы умному и ловкому взрослому слушать спятившего от страха мальчишку? Это дыра. Я выставляю себя чересчур покладистым, чересчур готовым помочь, и от всего этого здорово разит лажей. Подход слишком прямолинейный. Захария Бек раскусит нас за минуту.
– А что если ты посадишь мальчишку к себе в машину, а потом за вами будет погоня?