Убери руки, подонок
Шрифт:
Не теряя времени даром, хватаю сумку и выбегаю из кабинета, а истерзанную душу трясет, словно в шейкере, получая на выходе коктейль из облегчения и тревоги. Но лучше сделать это сейчас, пока я готова к подвигам. Нужно попытаться все исправить. И даже если это будет ошибкой, я имею на это полное право! С папой решу все позже, не знаю, что скажу, и как он отреагирует, но я должна поступить согласно велению сердца. Набираю номер Явора. От переживаний меня ощутимо подташнивает. Я боюсь, что он не ответит, и в то же время пойму, если не захочет говорить со мной. Пока томные гудки натягивают мои нервы, как струны, я закусываю палец до острой боли.
— Слушаю.
Его ледяной голос одним ударом разбивает былое облегчение вдребезги. Горло сдавливает, будто на меня надели железные оковы. Выдыхаю, пытаясь успокоиться, чтобы голос не сорвался на первой же фразе.
— Ты не хочешь поужинать… со мной? Вечером? — От дикого волнения запинаюсь на каждом слове, а от оглушающей тишины на другом конце трубки зажмуриваю глаза и закусываю щеку изнутри.
— Я не голоден, — обрубает во мне жизненные силы холодная сталь его голоса.
— Ясно, — произношу глухо, — изви…
— Но я приду. — Бесцветная интонация Явора не потеплела, но когда слышу желанное, вновь вспыхнувшее чувство облегчения разрушает давящие оковы на шее, и я шумно вбираю воздух. У меня появился небольшой, но все же шанс.
— В восемь. Я закажу ужин в номер. — Стараюсь не выдать своей радости, но внутри все звенит, подобно переливу весеннего колокольчика. Он молчит, и я добавляю: — До встречи.
Он молча кладет трубку, а в груди все трепещет, словно это мое первое свидание…
Не задерживаясь ни на секунду, бегу в торговый центр. Мелкая дрожь еще проходится по телу, но я порхаю подобно влюбленному мотыльку. Хочу, чтобы мое извинение ему пришлось по вкусу, поэтому захожу в отдел нижнего белья. Глаза разбегаются. Глянцевые фигурные манекены демонстрируют лучшие варианты из различных коллекций. А я ведь даже не знаю, что ему нравится. Кружево? Атлас? Хотя если Явора не оттолкнули мои вчерашние детские трусики с овечками, думаю, ему не важно, что на мне будет надето. Да и не уверена я, что до этого вообще дойдет, слишком сильно задела его. Идиотка! И потянуло же меня ляпнуть ему про отца…
— Мисс, я могу вам чем-нибудь помочь? — отрывает меня от размышлений продавец-консультант.
— Вообще-то можете, — говорю я, а немного помявшись, продолжаю: — Понимаете, я поругалась со своим… парнем. — Руки сами жестикулируют в такт моим словам, но почему-то мне становится легче от этого, а теплая улыбка женщины располагает меня еще больше. — В общем, я хочу сделать ему сюрприз. И хочу, чтобы он понравился парню… Вы понимаете, о чем я?
Консультант слегка ухмыляется.
— Конечно, попробуйте вот это, — предлагает она, буквально через секунду доставая шикарный черный комплект, переплетенный эластичными лентами.
— Очень красивый, — едва слышно шепчу, но, увидев ценник, я немного расстраиваюсь. Часть суммы мне придется взять из отложенных на обратный билет в Италию денег. А может это знак?
— Стрепы, — женщина поддевает пальцами тонкие ленты, — новый тренд эротического белья. А трусики в стиле джоки, точно не оставят равнодушным вашего кавалера.
Она демонстрирует передо мной модель очень откровенного фасона. Спереди это открытый треугольничек с едва заметной веревочкой, усыпанной миниатюрными стразами. А из-за тонких полосок, на которых держатся эти, с позволения сказать, трусики, ягодицы будут полностью обнажены. Определенно, перед тем как я это надену, мне потребуется бокал шампанского, но очень уж хочется удивить Явора.
— Я беру!
Не думала что приобретение подобия нижнего белья, состоящего из одних веревочек, настолько меня воодушевит, но мое женское эго прыгает и топает ножками от счастья. Я очень надеюсь, что ему понравится. Очень.
Под эти мысли я не замечаю, как влетаю в номер. Сделав по-быстрому заказ в лобби-баре, мчусь в душ. И мне предстоит провести там минимум пару часов. Сегодня все должно быть идеально.
Перед зеркалом стоит абсолютно незнакомая мне девушка. Черные ленты стрепов вырисовывают геометрические узоры от самой груди и до основания длинной шеи, обвивая ее шелковым ошейником, а часть повязок перетягивает область ребер. Скольжу пальцами вниз, перебирая опоясывающие бедра веревочки, и касаюсь гладкого треугольничка, что открывает вырез на трусиках с тонкой полоской стразов по серединке. На ногах лакированные лодочки на высокой шпильке, которые придают моим движениям легкий шарм, а моя худосочная фигура приобретает загадочную изюминку.
Поправляю струящиеся по плечам игривые локоны и, сняв с крючка черное платье, неспешно надеваю его, а потом застегиваю молнию, проходящую от самих колен до груди. Платье облегает стройное тело, как вторая кожа. Облизываю губы, подкрашивая густые ресницы, и завершаю образ, слегка брызнув на себя любимой свежестью цитрусов.
Выхожу в комнату и, посмотрев на часы, стрелка которых уже перевалила за восемь вечера, беспокойно закусываю губу. Чтобы успокоить разбушевавшиеся нервы, выпиваю бокал шампанского, что официант любезно мне наполнил, когда принес заказ в номер. Явор задерживается, и у меня закрадываются сомнения, что он вообще придет. Начинаю хаотично расхаживать по комнате, но глухой стук в номер обрывает мои движения. На часах пятнадцать минут девятого. Неужели это месть за тот случай в кафе? С легким волнением открываю дверь, и сердце пропускает глухой удар. Почему-то сейчас в груди бьется паническое желание убежать. Ощущаю, как по спине стекает ледяная струйка пота. Стоит, чертяка, вальяжно засунув руки в карманы черных джинсов, а лицо скрыто тенью от накинутого капюшона, с которого медленно стекают капли.
— Так и будешь держать меня на пороге? — равнодушный голос неприятно проскальзывает в самую душу. Сейчас бы все отдала, чтобы в его холодных глазах запылал вчерашний огонь, который я собственными руками затушила до состояния пепла.
— Извини, — отхожу в сторону, — проходи.
Двигается вразвалку, на ходу стаскивая мокрую толстовку и швыряя ее на диван. Атлетическое телосложение подчеркивает плотная белая майка, а в сочетании с грубыми джинсами и ментоловым шлейфом действует на меня, будто самый сильный афродизиак. Чистый секс, и подлец об этом прекрасно знает, о чем говорит его царственная поза. Смотрит в упор, прожигая бесовскими глазами так, что стоять тяжело.
— К чему этот маскарад? — интересуется, небрежно показывая рукой в мою сторону, и сканирует полным презрения взглядом. Злится. Придется потерпеть его холод. Сама виновата.
— Выпить не хочешь?
— Думаешь, это свидание? — обрубает меня грубым вопросом. Делаю глубокий вздох, ощущая, как голова начинает кружиться и впиваюсь ногтями в ладони, чтобы хоть немного привести себя в чувство. — Сядь, а то свалишься, — ухмыляется с сарказмом.
Мне начинает отказывать выдержка. Если он продолжит вести себя так, думаю, намеченные извинения у меня не выйдут.
— Может, ты хотя бы попытаешься не быть таким… — запинаюсь.
Явор удивленно вскидывает брови.
— И каким же? — Его губы искажает хищный оскал.
— Таким упрямым! Я хочу извиниться за…
— Извиняйся, — нагло разрешает белобрысый дьявол и поудобнее располагается в кресле, укладывая руки на подлокотники.
Нервно шагаю к столику и, наполнив очередной бокал шампанским, выпиваю все до последней капли. Буквально физически ощущаю на себе его холодный, продирающий кожу взгляд. Словно по ней проводят острым осколком льдины. Отмахиваюсь от своего беспокойства и, распрямив плечи, гордо подхожу к сидящему бесу. Плевать, что это выглядит, будто он снял шлюху в номер. Я не хочу его потерять и не вижу ничего зазорного, чтобы таким способом загладить свою вину перед любимым мужчиной. Медленно берусь за прохладный замок и расстегиваю платье. Ледяные глыбы в бесовских зрачках стремительно поглощает адским пламенем. Пальцы ощутимо дрожат, а молния словно плавится от пристального взгляда пылающих глаз. И с каждым новым оголенным сантиметром моей кожи они вспыхивают все ярче. Я невольно сглатываю, чтобы смочить пересохшее горло. Замочек выскальзывает из ограничителя, и платье падает с моих плеч. Не отвожу взгляда от его безэмоционального лица. Не могу понять, нравится ли ему или нет. А тягучая тишина заставляет сердце биться неровными скачками. Идея соблазнить беса уже не кажется такой хорошей.