Убей и умри
Шрифт:
— Кто он? — спросил Коттрел.
Совершенно не смутившись, она сказала:
— Вы не совсем правы, если думаете, что все это для конкретного человека. Но даже если это и так, то это Брайан.
— Мессенджер, этот юноша…
— Да. Он молод. Гораздо ближе по возрасту ко мне, чем вы.
Именно тогда Коттрел понял, что она для него потеряна. Его мужская гордость не была уязвлена: иногда, когда он хотел бросить женщину, было гуманнее и проще позволить ей думать, что она его бросает, а не он ее, и это его вполне устраивало.
Однако, он был еще весьма далек от мысли бросить Линн.
— Я
Он кивнул и предпринял последнюю попытку — не на словах, а на деле. Она ударила его сильно и умело, ему было больно, потому что она знала, куда надо бить.
— Ладно, — сказал он, — но признайся, что ты мне должна кое-что.
— Вовсе нет, — ответила она. — С какой стати?
И именно поэтому, когда он связался с Сектором Контроля 1444, он неожиданно спросил:
— Джойс, это вы?
Она ждала этого. Она мгновенно снова стала женщиной.
— Заместитель Контролера Джойс Берри. Ригель, восемь лет назад.
— Я знаю, — сказал он неуверенно. — Только…
— Вы не знаете, какой из двадцати девушек была я?
— Не из двадцати. Только из трех.
— Я была той, которая смеялась.
Он сразу вспомнил ее и сказал:
— Теперь вы не смеетесь.
— Нет, когда исполняю обязанности Контролера, — сказала она и засмеялась.
Все женщины, особенно привлекательные для мужчин, обладают какой-нибудь только им присущей чертой. Иногда это что-то во внешности — волосы, глаза или лицо. Иногда — темперамент, искра таланта или милая привычка.
У Джойс такой черточкой был ее нежный смех.
Иногда, в самые неожиданные интимные мгновения, она смеялась просто так, ради удовольствия. Но в разговоре, в компании, ее смех мог значить больше для общения, чем любые слова. Некоторые боялись ее смеха — ироничного, веселого, феерического. Большинство любило его.
Ее смех очаровал многих, а некоторых уничтожил. Он мог привести ее к гибели, по крайней мере, к исключению из Армии. Однако, он приводил ее к повышению.
Пока, наконец, она не поднялась слишком высоко, чтобы смеяться. Она не могла смеяться над Сибургом. Да он и не был смешон. Для других — да. Но не для своего заместителя.
— Когда я буду улетать, — сказал Коттрел, — я обязательно свяжусь с вами. Возможно, вам придется отправиться на Оскран или Сцио.
— Возможно, — ей уже не было смешно. Она сказала себе, что была дурой. Он сорвет ее с высокой должности и испортит ей карьеру. Она знала, что за ее действиями внимательно наблюдают. Когда она сама станет Контролером, это будет не Сектор 1444, а один из наиболее важных Секторов. В сорок лет она сможет стать первой женщиной-адмиралом. А в шестьдесят…
Она сама приняла решение делать военную карьеру. Как у женщины, у нее было все, кроме замужества, и она сама поставила крест на этом.
— Возможно, — повторила она.
Девушка чувствовала опасность, и на сей раз это были не мины. Мины больше не сработают. Инженеры уверяли ее, что теперь они или сразу взорвут мины при спуске, или мины будут так защищены силовым полем, что вообще не взорвутся. Кроме того, она чувствовала, что Бриксби на планете не было.
Так или иначе, хотя Девушка и чувствовала опасность, она не знала, с какой стороны ее ждать, и что это такое. Несмотря на то, что она могла проникать в чужие мысли, она поняла только, что Альфиане поджидали Лудильщиков, что они их не боялись, что они что-то приготовили и рассчитывают на победу.
Коттрел подбирал людей с телепатическими способностями среди Альфиан. Ему было очевидно, что это необходимо. Но Альфиане не придавали этому большого значения. Девушка чувствовала, что они были в восторге от чего-то другого, более похожего на мины.
Девушка не имела ни малейшего желания умирать. На этот раз она путешествовала с молодым химиком, который отличался в лучшую сторону от всех ее предыдущих любовников. Привлекло его в ней только ее особое положение среди Лудильщиков, как члена Пятерки. В отличие от всех остальных, в особенности, в отличие от механика из прошлого путешествия, он старался доставить ей удовольствие. Он был умнее, воспитаннее, образованнее других, и это его от них отличало. Она начинала понимать, чего ей не хватало в жизни.
Сейчас меньше, чем когда-либо, ей хотелось умирать.
Ее знание военного дела, оружия, наук, чего бы то ни было, были крошечными. Если бы она знала, что Коттрел мог придумать на сей раз, она бы обдумала все варианты и выбрала наиболее подходящий. Но она не знала, где искать. Она напрягалась изо всех сил.
Картина начала вырисовываться.
Тринадцать слов, а число 13 было очень важным в этом деле. Она обязательно отыщет ключ к этой загадке — нужен только намек. Она вспомнила старый буквенный шифр, сложный и тяжеловесный. И вдруг она получила ответ. NH3.
Молодой химик, крепко спавший, открыл глаза, когда она позвала его.
— Что такое NH3? — спросила она.
— Аммиак. — Он еще не совсем проснулся. — Бесцветный газ, с характерным запахом, растворимый в воде…
— Опасный?
Чтобы ответить на этот вопрос, он должен был подумать.
— Ладно, — сказала она, — спи.
Итак, Шан собирался использовать газ, вовсе не обязательно этот, но в том, что газ будет ядовитым, она была уверена.
На этот раз спутники не обнаружили корабль, но Коттрел узнал о приближении довольно быстро благодаря ионным детекторам.