Убить Марата. Дело Марии Шарлотты Корде
Шрифт:
– Никто меня не… – начала было Мария, но вовремя остановилась.
Несомненно, разбитные парни из Эврё не оставили бы молодую попутчицу в покое и с неослабеваемой настойчивостью продолжали бы выпытывать у неё всё, что их интересует, если бы по ходу движения дилижанса не возник новый населённый пункт, да ещё какой! Паси-сюр-Эр. Название этого крошечного посёлка, расположенного на правом берегу мелководной речушки, никак не запечатлелось на страницах большой истории, но в своё время имя его наделало много шума. И в столице, и в провинции повторяли как зачарованные: Паси-сюр-Эр, Паси на речке Эр…
Это была
Сам посёлок располагался на другом берегу реки, и прежде чем въехать в него, надлежало миновать караульню на мосту. Это была та самая караульня, где пару недель назад национальные гвардейцы внимательно рассматривали паспорт гражданина Дютеля, следующего по делам фискальной службы из Парижа в Кан. Под этим именем скрывался не кто иной как «король Петион», тайно бежавший из столицы. В 91-м году по поручению Конституанты он ездил за пойманным в Варенне беглым монархом и доставил его в Париж. Теперь он сам оказался в роли беглеца, прячущего своё лицо за шторами на окнах экипажа. Петиона предупредили, что в Паси очень суровая проверка документов, и он специально задержался в Буссе, чтобы достичь Паси к полудню, когда много проезжающих и на мосту царят сутолока и неразбериха.
«Мой экипаж остановился перед караульней, – писал он впоследствии, – у меня спросили мой паспорт, и это было единственное место на этой дороге, где он потребовался. Желая вызвать к себе доверие, я осведомился у офицера, не хочет ли он посмотреть также и другие бумаги, которые подтверждают мою миссию; он сказал, что этого не нужно, и мой извозчик тут же тронулся в Эврё. Но все мои тревоги рассеялись, и я окончательно успокоился только тогда, когда мы миновали мост».
Интересно всё же, кто проходил более суровую проверку: тот, кто ехал из Парижа, или тот, кто ехал из Кана?
По мере того, как приближался мост через речку Эр, Дарнувиль всё чаще выглядывал в окошко, тревожно высматривая что-то впереди. Его приятель Одиль продолжал сохранять спокойствие.
– Как ты думаешь, Жозеф, мы уже на республиканской территории, или ещё на федералистской? – спросил взволнованный друг.
– Какая тебе разница?
– А такая, что я вижу впереди караульную будку и усатого гренадёра, разгуливающего перед ней с фузеей в руках. Посмотри: у него такой суровый вид и такое мужественное лицо… Мне кажется, такие лица бывают только у республиканцев.
Одиль также выглянул в окно и с минуту внимательно разглядывал караульного.
– Чёрт его знает… Мундиры нынче у всех одинаковые. Не думаю, однако, что этот наш. Паси колеблется… Недаром каработы отправили сюда ворох
– Может быть, сказать кучеру, чтобы он не останавливался? – робко предложил Дарнувиль.
– Эге! – воскликнул Одиль. – Да ты никак трухнул, дружище? Не бойся. У меня имеется такая бумага, прочтя которую всякий, будь то республиканец или федералист, придёт в полный восторг, крикнет «ура!» и запоет Марсельезу. После моей бумаги никакие пас порта больше не потребуются.
– Что же это у тебя такое? Мандат комиссара?
– Сейчас увидишь, – молвил Одиль, обводя торжественным взором всех пассажиров. – И вы, друзья, можете не волноваться и не доставать документы. Со мной вы проедете где угодно.
Напыщенный бахвал и не подозревал, что вступает в состязание с самим «королём Петионом». Едва дилижанс поравнялся с караульной будкой и дежурный гренадёр дал знак кучеру остановиться, Одиль открыл заднюю дверцу и проворно спрыгнул на землю, решив опередить ход событий. «Где твой начальник? – громко и властно напустился он на стражника. – Немедленно отведи меня к гражданину офицеру!» Не сказать, чтобы караульный был смущён или напуган таким обращением, но всё же спорить с энергичным молодчиком не стал и повёл его за собою на другой конец моста, где, очевидно, находился его командир. И кучер, и пассажиры с интересом наблюдали, что будет дальше.
Через пару минут они увидели, что тот же гренадёр возвращается к дилижансу, но уже без бравого молодца. Подойдя, он как ни в чём не бывало потребовал у путешественников их документы и не торопясь, изучил все паспорта один за другим. Хорошо ещё, путникам не было приказано, как в Ла-Коммандари, выходить из купе и строиться в шеренгу! Наша героиня протянула свой паспорт слегка дрожащей рукой, но никто, кроме гражданки Прекорбен, кажется, этого не заметил. Столичная дама хранила невозмутимое спокойствие: уж её-то документы были в полном порядке. Больше всех волновался и нервничал оставшийся без друга Дарнувиль, – быть может, не столько за себя, сколько за своего приятеля, который исчез и неизвестно, когда появится.
И всё же, пропав, Одиль оказал своим спутникам полезную услугу: уже одним своим вызывающим поведением он несколько нарушил обычную процедуру проверки, в какой-то мере рассеял бдительность караульного и заставил его ограничиться поверхностным осмотром документов. Все путники получили свои паспорта назад и могли продолжать путешествие, но кучер не трогался с места. Вместе со своими пассажирами он ожидал возвращения бесследно исчезнувшего молодца. Спросить о нём у постового было неудобно, а на ум ничего толкового не приходило.
– Сцапали паренька… – сочувственно вздохнула старушка Дофен.
– Ох, и зачем только Жозеф полез в драку?! – печально покачал головою Дарнувиль. – Если через десять минут он не вернётся, то мне придётся идти, выручать его из беды.
– Нет уж, сидите на месте! – вмешалась вдруг гражданка Прекорбен. – Нам достаточно сумасбродства вашего дружка. Я сама пойду, разберусь, что там творится.
Желторотый юнец мигом сник, подавленный решительным тоном взрослой дамы. Прекорбен пересадила свою дочку на колени Марии, вышла из дилижанса и направилась на другой конец моста. После этого ждать оставалось недолго. Минут через пять на мосту показался заметно всклокоченный, но, тем не менее, победно улыбающийся Одиль, благополучно выбравшийся из плена, а следом за ним в сопровождении гвардейского офицера шла назад гражданка Прекорбен.