Убить Мертвых
Шрифт:
Я отмахиваюсь от него.
— Ты был прав. От этого никакой помощи. С таким же успехом можно сказать, что это сделали куклы-марионетки.
— Ты спросил, я ответил. Ты всё ещё должен мне автограф.
— Получишь ты свои каракули. Интересно, кто мне больше заплатит за охоту на зетов и зотов? Люцифер или Стража?
— На самом деле тебе вовсе нет необходимости всё время говорить «зеты и зоты». Ты можешь говорить или то, или другое.
— Буду придерживаться Бродячих. Остальные имена звучат как названия конфет.
— И Люцифер, и Стража заинтересованы в том, чтобы люди вообще и жители Лос-Анджелеса
— Я тоже об этом подумал. Но меня беспокоит одна вещь.
— Какая?
— Когда эти Бродячие вошли, я узнал одного из них. В том смысле, что я знал, кто он такой. Парень по имени Спенсер Чёрч. Я услышал об этом парне лишь накануне, когда кто-то сказал, что он пропал. Я справился о нём у пары человек. Затем этот парень появляется из ниоткуда в «Бамбуковом доме», как будто это место — салат-бар для зомби.
— Чертовски странное совпадение.
— Не так ли? И раз големы не могут думать…
— То это значит, что кто-то послал его туда. Скорее всего, подвёл прямо к двери и втолкнул внутрь.
— Кто-то, знавший, где я нахожусь, и у кого по счастливой случайности оказалось под рукой несколько лишних Бродячих.
— Ты знаешь самых интересных людей.
— Похоже, у меня всё-таки есть личный интерес в этом деле. Но я всё равно хочу получить оплату.
— Да, чёрт побери.
— Мне нужно назначить встречи Страже и Люциферу.
Мой телефон жужжит на тумбочке. Я беру его и слушаю. Это короткий звонок.
— Круто. Увидимся там.
— Кто это был?
— Говоришь о дьяволе. Он сейчас в студии. Хочет, чтобы я заскочил и с грозным прищуром посмотрел на помощников.
— В следующий раз он захочет, чтобы ты заполнил его налоговую декларацию.
— Я никогда не бывал на киностудии. Как думаешь, сколько пушек они позволят мне пронести внутрь?
— Тебе? Сколько пожелаешь.
Пистолет.460 калибра слишком велик, чтобы носить его на ремне, так что я ношу его на бедре на поясе для инструментов, который покрасил маркером «Шарпи» в чёрный цвет и переделал в тактическую кобуру. Я могу выхватить его и взвести курок прежде, чем ангел успеет сказать «аминь».
Нож и наац удобно висят внутри подкладки пальто.
— В Кодексе говорится что-нибудь о том, что у Люцифера есть семья?
Касабян одаривает меня любопытной ухмылкой.
— Типа, есть ли миссис Люцифер?
— Ага. Или дети.
— Не то, чтобы я когда-либо встречал упоминание, но Кодексом не так-то просто пользоваться. Он весь состоит из историй и аллюзий, а не является презентацией PowerPoint. Но если хочешь, я могу поискать. Конечно, Люцифер с момента Падения трахался на земле напропалую, так что, скорее всего, у него есть целая куча отпрысков, зарабатывающих на хлеб в качестве полководцев и священников. Хочешь потрахаться с Антихристом?
Я качаю головой и иду в ванную. Осматриваю себя в зеркало, чтобы убедиться, что выгляжу презентабельно, и что оружия не видно.
— Нет. Просто ещё одна мелочь. Собираюсь пойти прокатиться.
Я закрываю дверь, когда Касабян говорит:
— Можешь представить его в роли отца?
— Хм. Нет.
— Он такой придурок, что девяносто девять процентов времени это было бы пыткой, но, слушай, родительское
Я киваю ему.
— Раздобуду сигарет.
На севере Ла-Брея стоянка старинных автомобилей. Впереди большой стеклянный шоурум. На стоянке полно классики, а прямо за углом сервис-центр. Машины выезжают со стоянки, сразу сворачивают направо и паркуются в два ряда у гаража, пока не выезжает другая машина. В такой ситуации всё сводится к шоппингу и слаженности. Я не люблю ни «Ти-Бёрды», ни «Корветы». Однако, когда механик паркует вторым рядом красный GTO ’67 [225] , я начинаю переходить улицу.
225
«Понтиак» GTO 1967-го года.
Я бормочу небольшое демонское заклинание. Вдоль стены гаража сложены ждущие вывоза мусора коробки. Пропитанный маслом и бензином картон быстро разгорается. Чтобы очистить гараж, работникам требуется около тридцати секунд, некоторые тупо таращатся, другие сбивают пламя огнетушителями.
В тот момент, когда они оказываются снаружи, я уже за рулём GTO, нож воткнут в замок зажигания, а восьмицилиндровый V-образный двигатель рычит как Тираннозавр Рекс. Я вывожу зверя на проезжую часть и сворачиваю за угол, пока на улицу выползает белый дым от догорающего огня.
Я выруливаю на Голливудскую автостраду, направляясь на север, в сторону Бербанка. На моём телефоне 3 часа дня. Может, следует позвонить Бриджит? Весьма вероятно, что она вместе с Ричи на студии, так что я решаю обождать.
Это не долгая поездка. Мне немного жаль, когда я вижу съезд к студии. Секунду я думаю, может, не сворачивать. Просто нажать на газ и направиться на север, пока некуда будет дальше ехать. Что первое меня остановит: лось, нефтепровод или ледник? Я сидел бы на берегу Северного Ледовитого океана, и пусть бы меня в моём иглу GTO заваливало снегом. Свернуться калачиком на заднем сиденье, настроить радио на новостную станцию, и слушать до скончания времён.
У ворот студии пост охраны. Когда я подъезжаю, из сторожки высовывается устало выглядящий парень в синей форме охранника.
— Клёвая тачка. У нас на стоянке теперь не так много V8. Всё больше гибриды с колхозным тюнингом.
— Через двадцать лет Лос-Анджелес окажется под водой [226] . Как американец, полагаю, я должен внести свой посильный вклад.
Он сверлит меня взглядом, прежде чем решить, что я шучу. Берёт со стены своей хибары планшет.
— Имя?
226
Считается, что из-за глобального потепления Лос-Анджелес может уйти под воду. Для борьбы с ним в штате Калифорния поощряется использование гибридных автомобилей. А в Лос-Анджелесе даже собираются красить дороги специальной теплоотражающей краской.