Убить. Забыть. Любить
Шрифт:
– Да-а...
– в глазах Таралиэль появилось понимание, а её губы начали расползаться в улыбке. А потом она и вовсе расхохоталась, звонко и по девичьи, будто и не была матерью троих детей и одной из самых неоднозначных личностей во всех мирах.
Я почувствовала, что тоже улыбаюсь:
– Тогда я хотела бы совершить ритуал в другое время.
– Присылай мне весточку, когда будешь готова, - Высшая кивнула и отправилась прочь.
А я вдруг осознала, что не могу оставаться на этом балу ни минутой больше - мне нужно было побыть одной. Огляделась.В общем-то, уже было уместно покинуть праздник - основные действующие
А вот и мой друг.
– Касс... Ты в порядке? Мне показалось...
– Показалось, - сказала я быстро.
– Мы можем отправиться во дворец?
– Могли бы. Но теперь уже нет, - полуэльф широко улыбнулся - Совет только что согласился помочь тебе. Так что пошли.
Я шумно вздохнула и едва сдержалась, чтобы не броситься ему на шею.
Получилось!
Правда, у меня возникло ощущение, что решающим стало не мое представление в качестве принцессы, а наше общение с демонюкой - у эльфов были сложные отношения с детьми Тьмы, и они вполне могли пожелать вовлечь меня в какие-то свои игры - но на данный момент мне было все равно.
Тем или иным способом, но я продвинулась еще на один шаг вперед.
Глава 14.
– Ты обещала, сто никогда не оставис меня!
Губы Дариша скривились, а из огромных глаз хлынули слезы. Я расстроенно прижала его к себе:
– Я также обещала, что верну тебе трон. Милый, ехать со мной слишком опасно! Здесь тебе будет хорошо, и я вернусь, как только смогу. А ты пока продолжай учиться - с твоими способностями ты сможешь стать не только великим королем, но и великим магом.
– Мне не нузен тлон!
– Да-ариш...
– я покачивала брата и вытирала мокрые щеки, - Сейчас может быть и не нужен, но поверь, как только ты подрастешь, наследие твоих предков станет таким же важным для тебя, как и для меня.
– Ты не велнеся! Все обещают, но не возвласяются, - кажется, у него начиналась истерика, а я почувствовала себя совершенно беспомощной. Да, нам обоим тяжело было расставаться друг с другом, но тащить его сейчас в королевство было полным безумием, тогда как он мог переждать всю авантюру в защищенном эльфийском дворце и затем, если что не так, остаться здесь жить до совершеннолетия.
– Дорогой, ну неужели ты так рано хочешь нас покинуть?
– в разговор вступила Оленка.- Ведь впереди столько приключений в Волшебном лесу, да и лэрт Авален придумал кое-что особенное на этот месяц - вы отправитесь в хрустальные горы, знакомиться с драконами и ты может даже подружишься с кем-то из молодняка... А Ракуэль собрался показать тебе Ильмарион и все эти ярмарки, которые так любят мальчишки. Ты даже не успеешь заметить, что Кассандра уезжала!
Малыш всхлипнул и посмотрел на женщину:
– А если... с сестлой что-то случится?
– Не случится. Видишь на ней новый браслет? Он совершенно особенный - наполнен Светом настолько, что мгновенно вытягивает владельца из самых жутких глубин и опасностей, если тому что-то угрожает. Так что даже если что пойдет не так, она просто переместится к нам во дворец.
– И не умлет?
Я вздохнула:
–
– Холосо, - Дариш кивнул и снова прижался ко мне, - Я буду скутять.
– И я. Ужасно буду скучать.
Я улыбнулась, стараясь подавить вспыхнувшее беспокойство.
Наш план, основанный на старых, но оттого не менее действенных законах, а также на поддержке эльфов, был прост и сложен одновременно.
Дело в том, что, если в Мире Корон - да и во всех мирах, кроме, пожалуй, нижнего - возникали сомнения в законности наследования или владения престолом, это разбиралось не на судах - ни один судья не мог бы решать вопросы относительно своего короля или правителя другого государства - и не путем общего голосования. Только силой, от чего я сразу отказалась, или же в особом поединке, о котором так вовремя вспомнил старый гном.
Заручившись поддержкой Света, Тьмы, а также всех стихий, проще говоря, магической наполняющей Вложенных миров, я, как представитель наследника, могла вызвать на поединок Правды наместника, и, в случае победы, вернуть трон Даришу.
Но здесь существовало несколько препятствий, надеюсь, преодолимых.
Во-первых, хоть гномьи летописи и исторические записки и содержали упоминание об этих поединках, там не было ни слова о том, как они проходят и в чем заключаются. Была ли там важна магия, или же физическая сила; выносило ли спорщиков в безвременье или все происходило на том самом месте, на котором был принят вызов; обеспечивалась ли победа какими-то дополнительными условиями или следовало ожидать военных действий от проигравших? Пусть я и была уверена в своих силах, но я действительно не могла даже предположить, в виде чего будет наш бой - а значит, не могла быть окончательно уверена в его результате. Все что удалось восстановить господину Рейцу, так это текст древнего закона, который в свое время приняли все государства, а затем его забыли за ненадобностью - в наших мирах предпочитали или убивать, или забывать об утерянных возможностях.
«И если встанет тот, кто считает себя более правым и созидающим трон, и произнесет слова вызова и клятвы, и призовет в свидетели присутствующих, и саму Тьму, и сам Свет, то не посмеет его соперник отказаться и должен будет вступить в бой или уйти бесславно, оставив корону и нажитое добро».
Во-вторых, точные формулировки той самой клятвы и вызова были, конечно, также найдены неутомимым гномом, но поскольку никто и никогда на его памяти их не использовал и не писал про них, отвечать за их действенность не приходилось, а проверять заранее было нельзя. Что если они не сработают? Или сработают так, что мы и не поймем? И никакая магия не станет залогом правильности и правдивости боя?
И, наконец, никто не мог дать нам гарантий, что наместник не откажется выполнять данные условия и не вышвырнет меня прочь - или что похуже. Именно потому нужны были эльфы: проникни я в замок тайно - а просто так меня бы и не пустили - то все закончилось бы очень быстро. Меня просто убили бы, чтобы избавиться, наконец, от проблем; а тело сожгли, как и тела моих близких, и никто даже не узнал бы, что я до того момента была жива. А вот если за мной и рядом будет внушительная сила, никто и не посмеет отказать в моем праве.