Убийца с крестом
Шрифт:
Уолкер, так и не высохнув, встал и подошел к гирям. Взял две двадцатипятикилограммовые гири и стал их раскачивать перед зеркалом, висящим на двери клозета. Шумно, словно паровоз, вдыхая и выдыхая воздух, он, как зачарованный, наблюдал за своими вздувающимися мускулами, которые плавно перекатывались под его татуированной кожей.
Татуировкой было густо изукрашено почти все его тело: пантера и череп на левой руке, крест и пронзенное кинжалом сердце – на правой, на груди и спине – летящие птицы. И он с удовольствием
Проделав по двадцать движений каждой рукой, он уронил тяжелые гири на пол. Квартирка находилась в гараже, и под ним не было никаких других жильцов. Он прислонился к кухонному столу, пережидая, пока пройдет легкое головокружение, вызванное упражнениями и капсулами. Вновь поднял глаза на зеркало, понаблюдал за собой пару минут и занялся мастурбацией. Дело подвигалось медленно. Это все из-за капсул, подумал он.
Закрыв глаза, он думал о негритянке с черными сосками. И ему почему-то хотелось отрезать их.
9.43 утра
Мимо них снова проскользнул серый «линкольн» с шашками.
– Он едет в центр, – сказал Голд.
– Не думаю, – ответил Хониуелл.
– Нет, он едет в центр, я уверен.
«Линкольн» прибавил скорость и скрылся за углом.
– Он уже в третий раз тут проезжает. Мы в Пасадене, – сказал Хониуелл.
Его черное лицо поблескивало тонкой пленкой пота. Окна машины были закрыты, и жара внутри стояла удушающая.
– Такие веши я всегда могу определить. Он направляется к центру, я уверен, – сказал Голд.
– Стало быть, ты уверен. Может, ты еврейский колдун?
– Не хочешь – не верь, – сказал Голд с сильным еврейским акцентом. – Смотри внимательно.
Они стояли на стоянке около бульвара Санта-Моника, напротив западноголливудского филиала Золотой государственной банковской и трастовой компании. Они сидели в красной машине, конфискованной две недели назад у венесуэльского торговца кокаином; его выпустили под залог, и, по всей вероятности, он уже был дома, в Каракасе. Машина никак не походила на полицейскую.
В радио послышался шум и треск, затем кто-то сообщил:
– Они свернули на Санта-Монику, лейтенант.
– Они направляются к центру, – повторил Голд.
Хониуелл улыбнулся, но его глаза были холодны и прикованы к улице. На стоянке возле банка, в ожидании его открытия, собралась небольшая толпа.
Хониуелл был высок и худощав, ему было уже под сорок. На нем был блестящий, голубой с красным кантом спортивный костюм.
Голд, сидевший на пассажирском месте, был старше и плотнее. На нем была яркая цветастая гавайская рубашка, теннисные туфли и выцветшие джинсы. На голове спортивная, для игры в гольф, шапочка, надвинутая на самые глаза.
«Линкольн» проехал снова. Хониуелл и Голд сидели не
– Ты знаешь этих братьев?
– Я знаю младшего, Уэтерса. Того, что зовут Псом. Однажды я задержал его за опасную езду. Он просидел три года в тюрьме. Старшего зовут Джоджо. Этот размазня. Я даже не знаю, почему он ввязался в это дело. В первую очередь наблюдай за Псом. Он может убить тебя.
– Они все могут убить.
– Что верно, то верно. – Хониуелл вновь улыбнулся. – Но я не знаю водителя.
– Зато я его, знаю, – сказал Голд.
Хониуелл недоуменно взглянул на него.
– Он стукач, – объяснил Голд.
– Должно быть, он в большом долгу перед тобой, если выдал Пса.
– Поэтому надо, чтобы все выглядело правдоподобным.
Как раз в эту минуту мимо них, громко стуча обувью, прошла веселая пара; они крепко обнимали друг друга за талию. Голд и Хониуелл проводили их глазами. В открытые двери банка устремилась собравшаяся толпа.
– Теперь уже скоро, – сказал Голд.
В следующий момент серый «линкольн» остановился за полквартала от банка, в запрещенном для стоянки месте.
– Они остановились, лейтенант, – доложил голос по радио.
– Вижу, Манкузо, – ответил Голд в свой передатчик.
Хониуелл нервно хохотнул.
Из «линкольна» на жгучее утреннее солнце вышел высокий черный человек в черном кожаном пальто. За ним появился, человек поменьше, в коричневом замшевом пиджаке и в кепке с большим козырьком.
– На улице больше тридцати, – сказал Хониуелл. – Любопытно, что эти гады прячут под своими пальто.
Оба человека остановились у входа в банк. Тот, что поменьше, оперся о стену и закурил сигарету, с мнимым безразличием наблюдая за улицей через зеркальные очки. Второй стоял совсем рядом и что-то ему втолковывал, быстро и возбужденно. Правой рукой он яростно жестикулировал.
– Похоже, этот Джоджо уже наложил в штаны, – сказал Голд.
– Да. Похоже, он отговаривает своего напарника. И впрямь наложил в штаны. Явно хочет отказаться от всей этой затеи.
Пес в последний раз затянулся сигаретой и швырнул ее на мостовую. Джоджо подошел еще ближе и коснулся руки Пса. Он что-то шептал ему на ухо.
– Он не здешний, – сказал Хониуелл. – И к тому же размазня. Ему следовало бы заняться каким-нибудь другим делом, полегче. Если он вытащит револьвер, то рискует отстрелить себе свою собственную шишку. Следи за Псом. Пес может...
– Убить меня, – с улыбкой договорил за него Голд.
Хониуелл посмотрел на него искоса.
– Я только хочу, чтобы ты берег свою шкуру, Джек. Вот и все.
– Знаешь, что я тебе скажу, Хони? Я буду беречь свою шкуру. Но и ты береги свою черную шкуру. Нам надо смотреть в оба.