Убийца танков. Кавалер Рыцарского Креста рассказывает
Шрифт:
К началу вторжения союзников 16-я полевая дивизия Люфтваффе дислоцировалась в Голландии, но ее срочно перебросили в район Кана. Дивизия имела все необходимое — и технику, и вооружение в основном хоть и на конной тяге, что весьма снижало мобильность соединения. Да и уровень боевой подготовки личного состава был таков, что дивизия могла решать лишь очень скромные боевые задачи, большей частью чисто оборонительного характера. Командование 21-й танковой дивизии, в целом, было за смену, поскольку отчетливо сознавало собственное плачевное состояние. И в то же время оно было категорически против того, чтобы ответственные участки фронта севернее Кана доверить не имеющей боевого опыта полевой дивизии Люфтваффе.
В начале июля 1944 года смена дивизий была завершена. 21-я танковая дивизия перешла в резерв танковой
Они рассчитывали полностью разгромить в ходе бомбардировки с воздуха все оставшиеся немецкие резервы, однако никаких резервов в указанном районе не находилось. А вот моральное воздействие на прифронтовые районы было колоссальным. Если бы 21-я танковая дивизия за несколько дней до описываемых событий не была сменена, то ей пришлось бы оказаться в самом центре наступательной операции. Возникает вопрос: какова же участь 16-й полевой дивизии Люфтваффе? Когда самолеты, отбомбившись, взяли курс на Великобританию в 23 часа 7 июля, артиллерия союзников подвергла артобстрелу позиции немцев. Участвовала и корабельная артиллерия главного калибра. После 4 часов утра 8 июля 1944 года обстрел стал массированным. Кроме того, начиная с 7 часов утра, 250 бомбардировщиков в течение двух часов осыпали бомбами передовую линию немецкой обороны. И уже по завершении этой вакханалии части Монтгомери перешли в наступление.
Разумеется, перед массированным артиллерийским обстрелом и ковровым бомбометанием 16-я полевая дивизия Люфтваффе устоять не могла — сразу же после начала наступления британцы прорвали фронт обороны.
Уже после первых донесений о массированном авианалете на северную часть Кана частям 21-й танковой дивизии было приказано вернуться на прежние позиции. Отдых и пополнение личным составом, столь желанные для измотанного месячными боями соединения, оказались лишь краткой паузой.
«Мы лежали на брошенном крестьянском подворье, недоенные коровы надсадно мычали неподалеку на лужайке. Часть их околела, и на жаре тела их ужасающе вздулись. Зрелище было совершенно неописуемым, а вонь нестерпимой.
8 июля 1944 года нас подняли по тревоге — англичане наступают на Кан. Сменившая нас 16-я дивизия Люфтваффе вела упорные оборонительные бои, но удержать оборону не сумела.
Наиболее ожесточенные бои завязались в районе Бюрон-Контеста. Основную нагрузку несли на себе части дивизии СС «Гитлерюгенд». Нашу дивизию также бросили туда. Тут и там вспыхивали рукопашные схватки, непрерывно била артиллерия противника, раздавались крики раненых и умиравших, продохнуть было невозможно в густом дыму рвавшихся вокруг снарядов. Приходилось с риском для жизни выносить раненых с поля боя и тут же под огнем британцев оказывать им первую помощь. Как только неприятель прорывался на нашем участке, немедленно следовала контратака, зачастую силами лишь нескольких солдат, уже не думавших ни о чем, как только не пустить противника дальше. И эти бои, когда все вокруг в едином порыве невзирая на разницу в возрасте и воинском звании отражали натиск врага, не позабыть никогда, так впечатались они в души и сознание оборонявших. Политика, фюрер — все это исчезло, вмиг испарилось. Оставалось лишь скрепленное кровью боевое товарищество, всеобщее братство от солдата до офицера. Погоны и петлицы уже роли не играли, каждый сражался за своего товарища. Мы были воспитаны так, что хуже дезертирства и малодушия перед лицом врага
Выйдя к южным пригородам Кана, мы закрепились там. И снова на брошенной заводской территории. Целых зданий уже не осталось, и мы укрылись в какой-то хилой траншее. Наши разведчики сумели пробраться до северных окраин города и обороняли пути отхода последних бойцов 16-й полевой дивизии Люфтваффе. Небо снова потемнело от истребителей и бомбардировщиков противника. И снова артогонь, да такой силы, что мы и головы поднять не могли. Наши артиллеристы отвечали лишь отдельными выстрелами — из-за нехватки боеприпасов. А истребителей Люфтваффе и говорить нечего, мы вообще забыли, как они выглядят. В нашем тылу примерно в километре в лесном массиве стоял батальон «тигров».
После месяца позиционной войны, не видя противника, бои в районе Бюрон-Контеста, как описывает их Гюнтер Хальм, стали самым тяжким испытанием за все военные годы. В его послужном списке этот день станет единственным днем настоящего боевого соприкосновения с противником. Хальм все это время находился рядом со своим командиром гауптманом Ретцером.
За Кан и в самом городе шли упорные бои, но на этот раз удержать город не было возможности. Оборонявшие город немецкие части вынуждены были отойти за Орн, и в течение дня 9 июля 1944 года северная и западная часть Кана уже была под контролем союзников. Но потребовалось еще 9 дней, пока англо-американцы овладели южной и восточной частью, то есть всем Каном. Лишь 19 июля 1944 года союзники могли заявить о том, что обрели полный контроль над городом, — собственно, эта задача, согласно оперативному плану, должна была решиться уже в самый первый день высадки на побережье.
В итоге ни отправки на отдых, ни пополнения личным составом и техникой 21-й танковой дивизии ничего не вышло. В середине июля дивизию перебросили на пока что только возводимую за Орном линию эшелонированной в глубину обороны. Таким образом, соединение снова оказалось на передовой.
Между тем Монтгомери готовил новый удар — операцию «Гудвуд»: если снова прорыв не вышел, то хотя бы следовало связать все немецкие части в районе Кана и блокировать их там. Резервы, имевшиеся в распоряжении Монтгомери, похоже, и на самом деле были неисчерпаемыми. Для нового наступления было выделено 900 танков.
17 июля 1944 года генерал-фельдмаршал Роммель был тяжело ранен по пути с передовой в штаб во время воздушной атаки «спитфайров». Еще до начала решающей битвы группа армий «В» лишилась главнокомандующего. Командование армейской группой в порядке расширения командных функций было передано главнокомандующему силами Западного фронта генерал-фельдмаршалу Гюнтеру фон Клюге. Последний был назначен на эту должность только с 3 июля 1944 года.
Операция «Гудвуд» началась утром 18 июля 1944 года атакой 1000 тяжелых бомбардировщиков. Целью атаки были оборонительные позиции 21-й танковой дивизии и остатков 16-й полевой дивизии Люфтваффе.
«Ни о каком сне в ночь на 18 июля 1944 года и речи быть не могло. Нас разбудил мощный гул двигателей самолетов. Сотни бомбардировщиков кружили над нами, сбрасывая на нас смертельный груз. Кошмар, который невозможно ни с чем сравнить. Ад, да и только. Этот налет продолжался около часа, после него бесследно исчезли целые расчеты зенитных пулеметов, а машины танкового батальона пришлось потом откапывать из-под земли».
Сосредоточенным авиаударом на узком участке фронта союзники рассчитывали пробить коридор для своих наступавших войск, подавив всякое сопротивление немцев. Налет был воистину кошмаром — каждый, кто чудом уцелел тогда, до конца жизни с содроганием вспоминает об этом. И потом — моральное воздействие, как правило, всегда куда более эффективно, чем даже нанесенные потери. Какое-то время после авианалета солдаты на передовой были словно парализованы. Бесконечная череда оглушительных взрывов, воздействие взрывной волны, сыпавшиеся на них тонны земли — все это не могло пройти бесследно. Сила взрывов была такова, что от нее опрокидывались даже тяжелые танки. Машины, которые мы потом откапывали, оказывались даже после тщательной очистки большей частью небоеготовыми.