Убийца внутри меня
Шрифт:
Он был не совсем прав, однако я знал, что он имеет в виду. Была другая работа, которая понравилась бы мне гораздо сильнее.
— Не знаю, Боб, — сказал я, — очевидно, есть два типа лени. «Не-хочу-ничего-делать» и «не-сходить-с-накатанного-пути». Устраиваешься на место, думаешь, что поработаешь немного и уйдешь, а работа все держит и держит. То нужно подзаработать деньжат, чтобы прыгнуть. То не можешь решить, куда хочется прыгнуть. Предпринимаешь попытку, рассылаешь несколько писем. А там желают знать, какой у тебя опыт работы, чем занимаешься. Вполне вероятно, что им просто не хочется возиться с тобой, а если они все
Боб медленно кивнул.
— Да-а… наверное, я понимаю, что это такое. Но с тобой-то, Лу, все могло бы быть по-другому! Твои отец мог бы отдать тебя в школу. Сейчас ты был бы практикующим врачом.
— Ну, — я на мгновение заколебался, — была та проблема с Майком, отец остался бы совсем один, и… думаю, мои мозги. Боб, не предназначены для медицины. Чтобы стать врачом, нужно чертовски много учиться.
— Ты мог бы заняться чем-нибудь другим. И у тебя есть на что жить, сынок. Продав этот дом, ты бы получил небольшое состояние.
— Да, но… — Я замолчал. — Признаться, Боб, я подумывал о том, чтобы уехать, но…
— Эми не хочет?
— Я ее не спрашивал. Просто речь об этом не заходила. И я сомневаюсь, что она согласится.
— Гм, — медленно произнес он, — плохо. Вряд ли ты… Нет, ты бы этого не сделал. Уверен, что ни один здравомыслящий человек не бросил бы Эми.
Я кивнул, давая понять, что мне приятен его комплимент и что Эми я не брошу. Если учесть, что в тот момент я испытывал к Эми, этот кивок дался мне без особого труда. На поверхности у Эми были одни плюсы. Неглупая, из хорошей семьи — у большинства второе являлось чуть ли не самым важным фактором. Но это было только начало. Когда Эми шла по улице, слегка покачивая изящной попкой, вздернув подбородок и гордо неся свою грудь, все мужики в возрасте до восьмидесяти застывали с раскрытыми ртами. Они краснели, у них захватывало дух, и можно было услышать, как они шепчут: «Черт, вот бы мне такую». Моя ненависть к ней не мешала мне гордиться ею.
— Боб, ты пытаешься избавиться от меня? — спросил я.
— Выглядит именно так, да? — усмехнулся он. — Наверное, я слишком много думал, пока болел. Все размышлял о вещах, которые меня не касаются. О том, что иногда мне приходится соглашаться на то, что мне чертовски не нравится, и я начинаю злиться. О том, что таким, как ты, должно быть, значительно тяжелее. — Он мрачно рассмеялся. — Дело в том, что именно ты навел меня на такие мысли, Лу. Ты сам поспособствовал этому.
Секунду я озадаченно смотрел на него, потом улыбнулся.
— Я не хотел тебя обидеть. Я так пошутил.
— Естественно, — сразу согласился он. — У нас у всех есть свои странности. Мне просто показалось, что тебе осточертело сидеть на одном месте, и…
— Боб, — спросил я, — что тебе сказал Конвей тогда, в Форт-Уорте?
— О, черт, — он хлопнул себя по коленям и встал, — сейчас уже и не вспомню. Ну полагаю, мне лучше…
— Он ведь что-то сказал. Сказал или сделал то, что тебе совсем не понравилось.
— Ты действительно так считаешь, а? — Его брови поползли на лоб, потом опустились на место, он засмеялся и надел шляпу. — Забудь об этом, Лу. Там не было ничего важного, а сейчас это тем более не важно.
Он ушел, а у меня, как я уже говорил, осталось странное ощущение тревоги. Однако я поразмыслил немного и пришел к выводу, что волноваться не из-за чего. Все, судя по всему, складывается как нельзя лучше.
Я и в самом деле хотел уехать из Сентрал-сити. Я давно об этом думал. Но еще я думал об Эми и не хотел идти против ее желаний. Естественно, я бы не сделал ничего, что не понравилось бы Эми.
Если же с ней что-нибудь случится — а что-нибудь обязательно случится, — я, конечно же, постараюсь поскорее покинуть родные места. Потому что для такого мягкосердечного парня, как я, это будет слишком тяжелым испытанием, а подвергать себя испытаниям резона нет. Итак, я уеду, и это будет выглядеть вполне естественно. И никто ничего не подумает.
Эми приходила ко мне каждый день — утром по дороге в школу и ночью. Она всегда приносила с собой либо торт, либо пирог, либо какую-нибудь еще дрянь, которую, думаю, даже ее собака есть бы не стала (а собачка была без претензий, жрала лошадиное дерьмо), и почти не зудела, насколько я помню. Она вообще не доставляла мне хлопот. И вела себя со всей положенной скромностью, стыдливостью и робостью.
Два или три вечера подряд она наполняла ванну и нежилась в горячей воде. А я сидел, наблюдал за ней и думал, как она похожа на нее. После этого она лежала в моих объятиях — просто лежала, потому что ни одному из нас большего не хотелось, — и мне почти казалось, что это она.
Однако это была не она. В сущности, ничего бы не изменилось, если это была бы она. Просто я вернулся туда, откуда начал. И я должен все повторить снова.
Мне придется убить ее во второй раз…
Я радовался тому, что Эми не заговаривает о женитьбе. Очевидно, она боялась скандала. Я уже взвалил на себя три смерти, и, если к ним прибавится четвертая, будет забавно. Для четвертой время еще не пришло. Я еще не нашел безопасный способ убийства.
Думаю, вы понимаете, почему я должен был убить ее. Или не понимаете? Объясню: Против меня нет никаких улик. А если бы и были, меня все равно трудно было бы заподозрить. Я человек не того типа. Никто бы не поверил, что я могу убить. Как, они годами общались с Лу Фордом и никто не предупредил, что добрый старина Лу!..
Однако Лу способен. Лу может оказаться виновным. И он вынужден избавиться от девушки, которая знает почти все о нем, которая может сложить вместе все разрозненные детали. И тогда Лу конец. Все встанет на свои места и вернет нас к тому времени, когда мы с Майком были детьми.
При наших нынешних отношениях она не позволяет себе думать о всяких странностях. Она вообще не позволяет себе задумываться. Она изображает из себя этакую пичужку-щебетунью, и это накладывает отпечаток на ее мышление. А так как я собираюсь стать ее мужем, следовательно, все в порядке. Все должно быть в порядке… Но если я сбегу от нее… я знаю Эми. Установленная ею психологическая преграда тут же исчезнет. У нее мгновенно появятся ответы на вопросы, и она не станет держать их при себе. По одной причине: если я не могу принадлежать ей, то я не буду принадлежать никому.