Убийца
Шрифт:
А стихи волшебная сила, Шел по ходу моей декламации, заметно оттаяла, хотя она и не замерзала, тут скорее подойдет, успокоилась, и отдалась романтичности момента, положив, свою голову мне на плечо, и не возражая против того, что я ненавязчиво ласкал ее бедро своей рукой, постепенно перебираясь на его внутреннюю поверхность.
– Так красиво...
– Ты гораздо прелестнее...
Я уже потянулся к доверчиво приоткрывшимся губкам, понимая, что прелюдия окончена, и первоначальное напряжение преодолено, как дверь с грохотом открылась, и в библиотеку пошатываясь от опьянения, вошла Мейн.
– Кей!
– Задумчивый взгляд.
– А что это вы тут делаете?
Понятно, что такой резкий разрыв романтической атмосферы, полностью похерил мои труды. Шелли, подпрыгнув от неожиданности, покраснела вся, судорожно стала поправлять свое платье, одновременно с этим падая на пол в поисках своих очков, и лишь чудом их не раздавила.
– Уже ничего.
– Печально ответил я, понимая полный облом всего.
– Хорошо! Тогда пойдем на улицу! Там, ик! Такая луна, и вообще я поговорить хочу, а тут душно!
– предложила раскрасневшаяся от выпитого, и не слишком твердо стоящая на ногах малышка.
Отказываться было бессмысленно, поскольку Шел к тому моменту уже отыскала очки и извиняясь бочком утекла мимо Мейн на выход. Обидно конечно, что спугнули, но на самом деле не страшно. Тем более, малышка смотрится куда перспективнее в плане, гм, ну вы поняли.
– Пойдем, - согласился я.
– А где там Леоне?
– Они с Акаме спорят, что лучше, мясо с вином или просто вино, иккк, это надолго...
– Девушку чуть зашатало, но она удержала равновесие, схватившись за меня, и даже не думая отпускать.
– Это да...
– Понимающе протянул я.
– Только почему с одной стороны мясо с вином? Я думал, Акаме будет настаивать просто на мясе.
– Угадал!
– Засмеялась розоволоска, - но в ходе спора она подавилась, и вынуждена была несколько сдать свои позиции, приняв помощь от Леоне.
Так за обсуждением перипетий спора мы и выбрались на свежий воздух, оккупировав скамейку, перед тренировочной площадкой, луны, кстати, видно не было из-за облаков. Но обращать, на этот досадный факт внимание спутницы, держащейся за мою руку, я не стал. Как и вообще заводить разговор, ограничившись ползучей оккупацией, чуть теснее прижаться, приобнять за плечики, совершенно не возражающую такому подходу малышку...
Мейн на свежем воздухе стало получше, краснота от выпитого чуть ушла, и даже икота прошла.
– Кей, я тут подумала...
– Мейн замерла, собираясь с мыслями.
– Ну, над тем разговором, и вообще, ведь получается, наша цель разрушить империю. Но с чего мы решили, что от этого станет лучше простым людям? Или станет, ведь они смогут жить свободно, а значит счастливо? Мы ведь действительно делаем хорошее дело? Мы обязаны делать хорошее...
Хорошо ее пробрало, не рассчитывал даже что сама, без еще парочки подсказок дойдет до таких сомнений в праведности революции. А сейчас, придется эти сомнения укрепить, и одновременно дать новую опору, идею. Пожалуй, даже тот факт, что она сильно выпившая сейчас на руку, главное чтоб поутру разговор не забыла.
– Мейн, маленькая моя.
– Девушка дернулась от такого обращения, но возражать не стала.
– МЫ.
– Сделал я, особый акцент, - делаем хорошее дело. Но только мы, и хоть оно и хорошее оно далеко не полное и даже не половинчатое, а четвертинчатое.
– Это как? Получается империю все-таки надо уничтожить?
– Удивленно подняла голову собеседница.
– Нет, вот этого, делать ни в коем случае нельзя. Любой развал крупного государства, такого как Империя, это многолетние смуты, засилье бандитов и неизбежная внешняя интервенция, которая выльется в реки крови в первую очередь у простых людей и таких исполнителей как мы. В то время как затеявшие весь этот хаос будут жиреть на чужой крови.
– Но тогда что революционеры плохие? Но ведь сейчас они за простой народ, и Империя, я ведь видела ее зло, пренебрежение, бюрократов плюющих на проблемы людей, и аристократию обворовавующую всех...
– Возразила девушка.
– Мейн, не дели всех на плохих и хороших. Люди везде разные, и в обоих лагерях есть те, кто искренне желает счастья и мира ля себя и простого народа, и пытаются добиться этого своим путем. Но есть и те, кто желает урвать побольше власти и денег для себя невзирая, ни на что.
Это утверждение усвоилось легко и без возражений, так что я продолжил агитацию.
– Люди везде разные, я допускаю, что среди Революционеров множество тех, кто хочет именно то, что и пропагандирует. Взять, например нашу группу.
– Ага.
– Кивнула Мейн.
– Вот только метод действий Революционеров неверный. Нельзя разрушая сделать лучше. Взять нас, вот убили мы семью Алии, грязных убийц и маньяков. Это хорошее дело, мы сделали мир чище.
– Кей, я совсем запуталась...
– Пожаловалась малышка, - ты говоришь, что революционеры плохие, а потом говоришь что мы, и они, и наши деяния, ну то есть хорошие, вот!
– Не спеши, дай я закончу.
– Попросил я.
– Убийство маньяков, взяточников и прочих им подобных это хорошее, но неправильное дело!
– Уууу...
– Заныла Мейн, кажется, совсем потеряв нить разговора.
Видимо я недооценил количество выпитого, ведь рассказывал я довольно последовательно...
– Спокойнее. Я все объясню.
– Уверил я малышку, и, дождавшись, когда она перестанет ныть, и будет готова слушать, продолжил.
– Хорошее, поскольку мир стал чуточку чище. А неправильное, поскольку им на смену придут точно такие же и ничего не изменится.
– Но они будут бояться, будут помнить. И если случится революция то...
– Про последствия революции, я уже говорил.
– Перебил я Мейн.
– А насчет бояться, то ты не права, это система, и если ее ломать с теневой стороны, то в итоге всем будет править сила и страх. Надо чтоб боялись не нас, а систему.
– Какую еще систему?
– Империю. Надо не убивать маньяков и взяточников, а заставить закон работать, работать для всех, вычищая всю грязь. Мы не сможем перебить всех злодеев, а вот работающие законы могут. И когда это произойдет, простым людям жить станет гораздо легче.