Убийства в десятиугольном доме
Шрифт:
Все, что от нее осталось, – это фундамент и кучи мусора. Разбитый перед домом большой заброшенный сад был засыпан толстым слоем пепла, вокруг – даже больно было на это смотреть – торчали стволы деревьев, засохшие от опалившего их огня.
– Смотрите-ка, все сгорело. Какой же должен быть пожар, чтобы ничего не осталось?
Глядя на открывшуюся перед ними картину полного запустения, Эллери вздохнул:
– Да уж. Ничегошеньки.
– Ван, ты тоже здесь в первый раз?
Тот кивнул:
– Дядя много рассказывал мне об острове, но раньше я здесь не бывал. Сегодня утром я порядком намучился с вещами,
– Ну и правильно. Тем более что здесь, кроме пепла и мусора, ничего нет.
– А ты бы обрадовался, если б мы здесь труп нашли? Да, Эллери? – Леру ухмыльнулся.
– Отстань! Сам ты труп!
Узкая тропинка уходила на запад, в сосновую рощу, и упиралась в скалы. Вдали, в открывшейся перед ними морской лазури, неясной темной тенью маячил мыс J.
– Ну и погодка! Тишь да гладь.
Сладко потянувшись, Эллери повернулся к морю. Невысокий Леру, укутав руки в полу толстовки, последовал его примеру.
– Трудно поверить, что всего полгода назад здесь случился такой ужас. Скажи, Эллери?
– Ужас… Лучше не скажешь. «Загадочное убийство четырех человек на “Голубой вилле” на Рогатом острове».
– В книгах чего только не напишут – и пять человек, и десять на тот свет отправят. Мы уже привыкли. А тут все было по-настоящему, и, можно сказать, совсем недалеко… Я просто был в шоке, когда узнал про это в новостях по телику.
– Когда точно это произошло? Ранним утром двадцатого сентября? На острове Цунодзима в так называемой Голубой вилле, принадлежавшей Сэйдзи Накамуре, возник пожар. Здание сгорело полностью. На пожарище были найдены четыре трупа: самого Сэйдзи Накамуры, его жены Кадзуэ и живших с ними слуг-супругов. – Голос Эллери звучал бесстрастно, он будто зачитывал текст по бумажке. – В телах всех погибших обнаружили высокое содержание снотворного, при этом экспертиза установила, что смерть была вызвана разными причинами. Слуги задушены веревкой в своей комнате, головы разбиты топором. Хозяина виллы, Сэйдзи, облили керосином и, очевидно, сожгли. Его жену, Кадзуэ, нашли в той же комнате. Она умерла от удушья; орудием убийства стала веревка или шнурок. Кроме того, у нее была отрублена левая кисть. Обнаружить ее на пожарище не удалось. Вот такая картина, Леру.
– Еще вроде был садовник, который исчез…
– Да-да. Он нанялся к Накамуре на работу и появился на острове всего за несколько дней до того, как это все случилось, но полиция его так и не нашла. Как в воду канул.
– Ну да.
– Есть две точки зрения на это дело. Первая – садовник и есть преступник, поэтому он и исчез. Вторая – преступление совершил кто-то другой, а садовник – например, спасаясь от убийцы – свалился с утеса, и его унесло течением…
– Полиция, похоже, склонялась к версии, что преступником был садовник. Хотя что показало расследование, неизвестно. А ты что об этом думаешь, Эллери?
– Так… – начал Эллери, легким движением откидывая назад упавшую на лоб прядь волос, растрепавшихся на ветру. – К сожалению, у нас слишком мало информации. Все, что нам известно, мы знаем из новостей, пока вокруг этого дела несколько дней стоял шум в газетах.
– Куда подевался твой боевой настрой?
– Да никуда он не подевался. Можно рассуждать сколько угодно,
– Все так.
– Истина лежит под этими головешками.
Эллери повернулся и, пройдясь по заваленному битым кирпичом пожарищу, поднял с земли обломок доски. Нагнулся, разглядывая место, где она лежала.
– Ты чего? – Леру наклонил голову.
– А забавно было бы найти сейчас пропавшую руку жены Накамуры, – с серьезным видом отозвался Эллери.
– Еще скажи: хорошо бы найти под полом Десятиугольного дома скелет садовника.
– Ну, вы даете! – По, до сих пор молча слушавший разговор Эллери и Леру, изумленно посмотрел на них и погладил длинную бороду. – А ты, я смотрю, шутник, Эллери.
– Это точно, – согласился Леру. – Если завтра на острове что-нибудь произойдет, получится любимый Эллери классический случай «домика в горах в снежную бурю». Мы говорили об этом, когда плыли сюда. Как бы он обрадовался, если б здесь произошло серийное убийство, как в «Десяти негритятах»!
– И его первого и убили бы.
По вообще был неразговорчив, но иногда бросал ядовитые реплики в стиле «редко, но метко».
Леру и Ван посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– «Серийное убийство на покинутом острове». А что? Звучит неплохо, – без малейшего смущения и робости заявил Эллери. – Это как раз то, что нужно. А я возьму на себя роль детектива. Ну, кто бросит вызов мне, Эллери Куину?
– В таких ситуациях, как сейчас, женщинам достается больше всего. Мы для них что-то вроде прислуги, – ворчала Агата, быстро разбирая вымытую посуду. Вызвавшаяся ей помогать Орци стояла рядом, следя за быстрыми движениями белых тонких пальцев Агаты, пока не сообразила, что ее собственные руки ничем не заняты.
– Пусть мужчины тоже на кухне поработают. Они не должны думать, что на нас можно все свалить. Как считаешь?
– Э-э… ну да…
– Эллери все время так важничает… Представляю его в фартуке и с половником. Сногсшибательное зрелище!
Агата весело расхохоталась. Орци покосилась на ее резко очерченный профиль и вздохнула.
Умное лицо, нос безукоризненной формы. Глаза подведены легкими фиолетовыми тенями. Длинные волнистые волосы хорошо ухожены.
Всегда веселая и излучавшая уверенность в себе Агата обладала скорее мужским характером, но при этом прекрасно понимала, что она женщина. Ей нравилось ловить на себе взгляды мужчин, привлеченных ее яркой красотой.
А я по сравнению с ней…
Маленький кругленький носик. Детские красные щеки, усыпанные веснушками. Большие глаза, беспокойно рыскающие по сторонам, совсем не подходили к ее лицу. Орци понимала, что, даже если она попробует накраситься, как Агата, толку не будет. Она не просто стеснялась своей внешности, а испытывала отвращение к своей робости, неуверенности, склонности к одолевавшим ее напрасным страхам и к отсутствию интереса к происходящему вокруг.