Убийственная тень
Шрифт:
– Нет. Я была бы рада, если бы прошло. Но некоторые вещи не проходят, пока не разберешься в них до конца.
Последовала пауза, и Эйприл подумалось, что свою речь Суон заготовила давным-давно.
– Это был не секс, а много хуже, если такое возможно. Джиму нужны были деньги, чтобы получить летные права, а я только и мечтала уехать отсюда, потому что здесь мне было душно. Во всяком случае мне казалось, что я об этом мечтаю. С Аланом я себя чувствовала как в тюрьме. И тут Джим получил это предложение…
– Какое предложение?
– Коэн Уэллс предложил ему двадцать тысяч за то, чтобы переспать
Эйприл почудилось, что она летит куда-то в пустоту, хотя стоило ли удивляться коварству «честнейшего» Коэна Уэллса?
– Мне тоже нужны были деньги, чтобы уехать в Лос-Анджелес. Мы с Джимом договорились встретиться в мотеле, и случайно мимо проезжал Алан, так что нам даже не пришлось распускать слухи. Представь, тогда я решила, что это большая удача. – Суон нахмурилась, словно спрашивая себя, почему судьба расставляет все по местам с таким огромным опозданием. Потом договорила до конца: – Мы поделили деньги, и каждый пошел своей дорогой. – Решившись наконец посмотреть в глаза Эйприл, она вложила в слова всю свою боль: – С тех пор я ни одной минуты не была счастлива.
Эйприл не сомневалась в ее искренности. У каждого из них четверых своя судьба, словно тень, прилепленная к подошвам, и они покорно следуют за ней в полной уверенности, что управляют ею.
Суон и Джиму хотелось всего и сразу, природа наделила их внешностью и характером, которые производили впечатление на окружающих, оба решили, что этого достаточно, чтобы ни о чем больше не заботиться.
Как бы в подтверждение мысли Эйприл, Суон высказала ее своими словами:
– Я добилась успеха и какое-то время жила этим за неимением лучшего. Но настоящее счастье в жизни я испытала только с Аланом и только благодаря ему.
Тут Эйприл начала понимать, что пытается сказать Суон, и сердце защемило от жалости к ней.
– Ты с ним виделась?
– Да.
– И что?
– Ничего ему не сказала. Я не могу рассказывать ему про его отца. Как это будет выглядеть? Явиться после стольких лет и разрушить то, что у него осталось?
– А как он?
– Возмужал. Он и мальчишкой был необыкновенным, а теперь стал совершенно потрясающий. Правда, он не знает об этом и, что еще хуже, не хочет знать. Он мог бы уничтожить меня одним взглядом – и пощадил. Я только потом это поняла, когда вышла от него. – Она горько усмехнулась. – Я теперь богата и знаменита. От поклонников отбоя нет. И я вдруг снова влюбилась в того, кого заставила себя возненавидеть. Ну не дура?
Эйприл еще не познакомилась с новым Аланом. Но тот, кто приехал к ней домой в злосчастный день много лет назад, никого не может возненавидеть. Уж тем более Суон.
Он будет мучиться втайне и никому этого не покажет.
Люди не меняются. Но иногда они находят себя…
Чарли прав. Джим и Суон не изменились. Они просто хотели стать не такими, какими их создала природа. От страха, от молодости, от жажды жизни, от нежелания нести тяжелую ношу…
Она прижала к себе рыдающую Суон, погладила ее по волосам и потом, глядя в зеркало заднего обзора на хрупкую фигурку у обочины, еще долго слышала в ушах сдавленное «спасибо».
– Мам, я готов!
Крик сына вырвал ее из омута мыслей. Сеймур выбежал из кухни, одетый во все чистое;
– Ладно, иди на улицу и жди меня. Мне надо позвонить.
Она взяла телефонный справочник и отыскала в нем номер. Странно, она до сих пор помнит его наизусть, а посмотрела, только чтобы проверить, не сменился ли. Номер все тот же. Пожалуй, это доброе предзнаменование.
Она набрала номер и стала слушать гудки.
Ей ответил женский голос:
– Дом Уэллса. Слушаю вас.
– Добрый вечер. Это Эйприл Томпсон, давняя знакомая мистера Алана. Мне надо срочно поговорить с ним.
Небольшая пауза, потом тот же услужливый голос:
– Одну минутку. Я посмотрю, дома ли он.
Женщина, видимо горничная, переключила телефон в режим ожидания. Эйприл слушала негромкую музыку и думала, какими словами станет убеждать героя не бояться.
Глава 37
В одиннадцать вечера Джим Маккензи и Роберт Бодизен еще не опомнились от своего полного поражения. Тот, кого они называли Chaha'oh, ушел под землю из-за их тупоумия. Агент Коул сразу почувствовал напряжение в атмосфере и решил держаться в стороне. Он до сих пор не мог понять, зачем шефу понадобилось тащить свидетеля прошлого преступления на место нынешнего. Уставом это не предусмотрено. Не иначе расследование выходит за рамки устава.
Точно так же Коул не понимал, почему Бодизен так заинтересовался водоемом позади дома. Какая разница – водоем или обычный водопровод? И что за ступор вдруг напал на шефа и его приятеля с такими странными глазами? Но при всей своей молодости агент Коул хорошо усвоил, что любой вопрос шефу может оказаться лишним, а потому открывал рот, только когда к нему обращались, и выполнял то, что ему приказывали.
– Черт!
Роберт ограничился одним словом, хотя Джим понимал, что на языке у него вертятся слова покрепче.
– Что делать будем?
Бодизен вздохнул.
– Вернемся в рамки обычного полицейского расследования.
– То есть?
– Заберем все бумаги из этого павильона Флоры и будем копаться в них до посинения.
Джим, пользуясь тем, что еще не стемнело, поспешил вернуть вертолет на площадку ранчо «Высокое небо», а Роберт с помощью агента Коула вынес из дома и погрузил в полицейский фургон все, что, по его мнению, могло представлять какую-либо важность для следствия.
По молчаливому согласию они не стали изучать материалы на месте преступления, хотя это было бы намного удобнее. Но данный случай находился за гранью их понимания, они знали, что, как бы там ни было, разобраться в нем до конца все равно не смогут, и потому опасались.
Они договорились встретиться в коттедже Джима на Бил-роуд. Роберт решил, что постороннему ни к чему всем глаза мозолить в управлении, а отказаться от помощи Джима он уже не мог.
И вот на часах одиннадцать, а они всё сидят за столом, заваленным бумагами, изъятыми из дома Кертиса Ли, и пытаются хоть что-нибудь понять. Мало-помалу им удалось восстановить по документам биографию покойного, но ничего достойного внимания они так и не обнаружили.