Убийственный призрак счастья
Шрифт:
Ему долго пришлось давать показания патрульным – пока он не добился, чтобы приехал инспектор Алон. С его появлением Натаниэля оставили в покое.
– Кто это? – спросил Ронен, усаживаясь на скамейку, рядом с сыщиком. Как раз в это мгновение мимо них проехали носилки с завернутым в черный пластик телом.
– Дов Ливни, – хмуро ответил Розовски. – Бывший подельник Фельдмана и Цедека, в архиве должны быть его данные. Убийца рабби Элиэзера и Пеле. И еще – Йоэля Хаскина.
– А как здесь оказался ты? – спросил инспектор.
– Я назначил встречу Игалю Хаскину, – нехотя сказал Натаниэль. – Мне нужно было задать ему несколько вопросов. Для полного прояснения всей картины. Видимо, в момент моего разговора с Юдит Хаскин Ливни находился рядом. Это легко выяснить.
– Сейчас выясним, – инспектор поднялся. – Я велю доставить сюда
Розовски махнул рукой.
– Оставь парня в покое, это уже не имеет значения. Мало того, что в течение нескольких месяцев он потерял отца и отчима, каково ему будет узнать, что обоих на тот свет отправил его же собственный дядя?
До инспектора не сразу дошел смысл сказанного.
– Ты хочешь сказать, что Йоэль Хаскин ему не родной отец?
– Его отец – Даниэль Цедек. Пеле. Игаль родился через три месяца после свадьбы Юдит и Йоэля и через пять месяцев после их знакомства. А до того она была девушкой Пеле, они собирались пожениться… – Розовски похлопал себя по карманам. – Черт, я забыл не только выключить лампу и телевизор… У тебя закурить есть?
Инспектор Алон протянул ему пачку «Тайма». Розовски потянулся к сигаретам. Рука дрожала. Он усмехнулся, потом нахмурился.
– Знаешь, чего я испугался в последний момент? Когда в комнате погас свет? Я подумал, что наткнусь еще на один труп. Слава Богу, ошибся.
– Зато ты его сам сотворил, – буркнул инспектор, поднося приятелю зажигалку. – Не знаю, как и объясняться с начальством. Сам придешь и все напишешь. Завтра.
– Послезавтра, – поправил Натаниэль. – Завтра я буду спать… – он с наслаждением затянулся сигаретой.
– Ладно, – согласился инспектор. – Пусть послезавтра. Послезавтра ты мне объяснишь все в деталях. А пока объясни хотя бы одно: с чего ты взял, что именно Ливни убил Хаскина? И главное – за что?
– «Фелиция», – произнес Розовски. – Все дело в «фелиции»… – он помолчал немного, собираясь с мыслями. – Видишь ли эта история началась восемнадцать лет назад. Ты, возможно, помнишь мошенничество, которое провернули три афериста с кредитом от «Мигдалей-кесеф»? Арье Фельдман, Даниэль Цедек и Дов Ливни провернули блестящую аферу. Блестящую, во-первых, потому что с точки зрения закона она была абсолютно легитимна, во-вторых – потому что принесла этим людям приличную сумму – шестьсот тысяч долларов кредита, превратившегося в отступные. Лучшие юристы банка «Мигдалей-кесеф» в братском сотрудничестве с коллегами из других банков пытались выстроить обвинение, но у них ничего не получилось. Итак, трое соучастников получили полмиллиона долларов. Несколько раньше они зарегистрировали посредническую контору, на счет которой и перевели деньги, полученные в кредит. Затем на счет другой компании – брокерской конторы – ушли деньги из первой, якобы для вложения в акции. После чего посредническая немедленно исчезла. Арье Фельдман, с которым я беседовал неделю назад, изъял свою долю из общей кассы. Просто хотел поскорее почувствовать себя богатым. Вскоре после этого Даниэль Цедек, по кличке Пеле, совершенно по-глупому попадает в полицейскую облаву и получает свои два года за хранение и сбыт наркотиков. При этом он заподозрил в том, что его арест был подстроен Арье Фельдманом – с целью захватить остальные деньги. Чуть не убивает последнего в тюрьме на свидании, когда тот сообщил о пропаже компании. В действительности же его подставил человек, которому он доверял гораздо больше, чем Арье – Дов Ливни. А ведь Цедек считал его почти родственником – он ведь собирался жениться на сестре Дова Юдит! Так вот, посадив руками полиции Пеле, Ливни заставил сестру порвать с ним, после чего очень быстро ликвидировал липовую фирму, отправив предварительно все деньги на свой новый счет. Вскорости брат и сестра покинули страну и обосновались в Италии, причем вместе с ними уехал и некто Йоэль Хаскин, за которого Дов выдал Юдит. Причина срочности, думаю, тебе уже понятна. На особенностях жизни в Италии я останавливаться не буду. Семейство вернулось в Израиль три года назад. А полтора года назад перебрались в район Кфар-Барух… Это оказалось большой ошибкой, первым шагом к катастрофе. Ливни не знал, что в том же районе обитает его бывший соучастник и жертва. В течение пятнадцати лет жизни в Италии он ни разу не приехал в Израиль и, разумеется, потерял всякий след Цедека. По-моему, он вообще был уверен в том, что Пеле уже нет на свете. Так или иначе,
– И за это Ливни его убил? – недоверчиво спросил инспектор. – За пять тысяч в месяц?
– Вовсе нет, Ливни согласился выплачивать. Отсюда и возникла неизвестная вдове сумма на счету Хаскина… Да, ты же не знаешь. В общем, проверите поступления на счет Йоэля Хаскина. Но, похоже, Йоэль зарвался. Начал требовать больше. Ливни понял, что родственничек не утихомирится. И ликвидировал его… – Розовски докурил сигарету, раздавил ногой окурок. – А ключом к разгадке стало слово, которое смертельно раненый Хаскин успел произнести и которое зафиксировано в полицейском протоколе. «Фелиция». Полицейские решили, что речь идет о машине шкода-фелиция. Они почему-то не обратили внимания на то, что наезд был совершен сзади. И значит, сбитый не мог видеть машину. И назвал он, действительно, причину смерти. Не орудие, каким была машина, а причину. Исчезнувшую брокерскую контору «Фелиция» и полмиллиона долларов, исчезнувших вместе с ней… – он вдруг рассмеялся. – Знаешь, как я догадался? Благодаря маме. Неделю назад она позвонила из Москвы, передала мне привет от старых друзей и сообщила, что один из них стал бизнесменом, открыл фирму. А название составил из своего имени и имени партнера. Сегодня меня осенило: «Фелиция» – это же Фельдман-Ливни-Цедек! И тотчас, во-первых, пропало несоответствие между характером травм погибшего и тем, что он, якобы, видел сбившую его машину. Во-вторых, стало понятно, чем шантажировал покойный Хаскин покойного же Ливни… – он помолчал немного. – Насчет шантажа я догадался чуть раньше – когда услышал от вдовы о невесть откуда взявшихся деньгах. Вот. По дороге сюда позвонил Фельдману, и тот подтвердил: да, действительно, липовая контора называлась «Фелиция». Насколько я помню, по-итальянски это имя происходит от слова счастье.
– Хорошенькое счастье, – заметил инспектор. – Прямо-таки убийственное… А с чего тебя понесло рыться в старых протоколах? – спросил он подозрительно. – Ты знал, что со смертью Хаскина не все чисто? Что это не простое дорожно-транспортное происшествие?
– Знал, – ответил Розовски. – Только давай я тебе расскажу об этом в следующий раз. Послезавтра, – повторил он. – Послезавтра, во всех подробностях. Ты меня отпускаешь? Твои ребята уже закончили работать.
Инспектор посмотрел на патрульных. Те действительно, прекратили осматривать место происшествия, один что-то передавал по радио, второй черкал карандашом на планшете.
– Ладно, – сказал Ронен. – Подпиши протокол и можешь возвращаться домой. А как тебе в руки попал протокол дорожной полиции?
– Он мне приснился, – сообщил Натаниэль. – Во всех деталях. И даже с грамматическими ошибками.
Инспектор Алон появился в конторе Натаниэля ровно в восемь утра, через день после гибели Дова Ливни, когда Розовски только-только появился на работе.
– Я выполнил обещание, – заявил он, усаживаясь в кресло. – Тебя вчера никто не беспокоил. Теперь я жду объяснений, обещанных тобой.
– Будут, будут тебе объяснения, – успокоил его Розовски. – Ровно через полчаса. Я пригласил моего клиента. Его сейчас привезет Маркин. А пока что мы с тобой выпьем по чашечке кофе, которое превосходно варит Офра.
Ронен скорчил недовольное лицо, но подчинился. Пока он пил кофе, Натаниэль выдвинул в центр кабинета передвижной столик с телевизором и видеомагнитофоном.
– А это зачем? – спросил инспектор.
– Скоро узнаешь.
Ровно через полчаса появились господин Каплан-младший и Маркин. Следом в кабинете появилась Офра, всем своим видом показывая, что никто не заставит ее вернуться в приемную.
– Н-ну что же, – Розовски вышел в центр. – Начнем, пожалуй… Дело закончено. Я готов отчитаться перед вами, рабби Давид. Итак… – он подошел к видеомагнитофону. – Зрелище неприятное. Мы-то с рабби Давидом уже видели эту запись, и не один раз. Теперь посмотрите вы. Будьте внимательны. главным образом, к словам вдовы Хаскин. Даже если они покажутся вам бредом.
Когда запись была просмотрена, Розовски обвел взглядом недоуменные лица собравшихся. Похоже, ни они, ни Каплан-младший не видели того, что увидал он.