Убийство на острове
Шрифт:
– Разумеется, в нем! Я ему не доверяю! – выпалила Бэлла.
– Почему? – с искренним любопытством спросила подруга.
Бэлла подняла глаза на окна спальни Лекси. Ставни закрыты, сквозь ламели сочится свет. Она подошла поближе к Робин. Говорить или не стоит? Вообще-то надо было рассказать об этом Лекси.
– Помнишь вечеринку в честь помолвки?
Робин кивнула.
– Мы с Эдом стояли у барной стойки, и вдруг случайно рядом возникла моя подруга Синтия. Чтобы оплатить обучение в колледже, ей пришлось работать стриптизершей. Когда она увидела Эда, то изменилась в лице. – Бэлла попыталась
Робин отреагировала спокойно:
– Возможно, Лекси об этом знает. У нее самой довольно бурное прошлое.
– Я в курсе.
– Тогда в чем проблема?
Бэлла заколебалась. Ее смутила реакция Синтии, когда та увидела жениха Лекси: скривившиеся губы, печать отвращения на лице. Но Бэлла не могла выразить свои мысли словами, ее доводы показались бы надуманными, высосанными из пальца. Она сказала только одно:
– Он мне не нравится.
– Позволь Лекси быть счастливой, не порти ей жизнь!
– Разумеется, ведь она моя лучшая подруга!
– Которая только что сообщила, что беременна. Ты должна или поздравить ее, или спросить себя, почему ты не рада.
Робин схватила поднос и, звеня посудой, ушла в дом.
Бэлла осталась на террасе одна. В темноте громко звучал хор цикад, усиливая и без того нарастающее напряжение. В доме горел свет, но идти внутрь совсем не хотелось.
Она вспомнила вечеринку в честь помолвки. Когда Синтия ушла, около Бэллы возник Эд.
– Мило поболтали с подружкой?
Бэлла посмотрела ему прямо в глаза.
– Похоже, вы встречались.
– Я много кого знаю. И много чего. – Эд понизил голос. – Но кое о чем лучше молчать, правда, сестричка Росси?
По телу Бэллы пробежала дрожь, словно кто-то распахнул входную дверь и впустил внутрь ледяной воздух. Но Эд тут же шутливо ткнул ее плечом и произнес:
– Да ладно тебе. Давай-ка я закажу тебе еще один коктейль.
Он смотрел на нее и улыбался, и Бэлла вдруг засомневалась, не померещилось ли ей. И все-таки она была уверена, что ничего не придумала.
Глава 24
Лекси
Лекси пристроилась на краешке кровати, прижав ступни к прохладному полу. Она не стала открывать балконную дверь, чтобы случайно не услышать перешептывания на террасе.
Черт побери Бэллу и ее дурацкую игру! Совсем не так все должны были узнать новость.
На кухне звенела посуда и лилась вода. Из-за толстых стен нельзя было расслышать, о чем говорят остальные, но наверняка о ее беременности.
Лекси узнала, что находится в положении, восемь дней назад. Эд только что улетел в Дублин, работал там над одним делом. Разумеется, она могла ему позвонить, и он бы немедленно вернулся, но Лекси хотела повременить, чтобы понять, чего хочет сама. У нее была привычка не спешить сообщать новости, не разобравшись
Лекси хотела отменить девичник, опасаясь, что Бэлла не даст ей остаться трезвой, но все девушки уже оплатили билеты и запланировали отпуск. Нельзя было менять планы в последнюю минуту. Она могла бы сообщить новость Бэлле, чтобы не бояться попасть в неловкую ситуацию, но не сделала этого и прекрасно понимала почему: боялась, что на лице подруги отразятся страхи, мучившие ее саму.
И Лекси позвонила Робин. Разве не так поступают все женщины? Выбирают, с кем и чем лучше поделиться, подсознательно ожидая получить желаемую реакцию. Она набрала номер Робин в тот же вечер, когда сделала тест, не в силах восстановить дыхание и унять бешеное сердцебиение.
Подруга внимательно выслушала ее, не прерывая, чтобы высказать свое мнение. Когда поток слов у Лекси иссяк и она наконец перевела дыхание, Робин задала всего один вопрос: «Чего ты сама хочешь?»
Ответ родился мгновенно, никаких колебаний не было. Ребенка. Каждая клеточка тела кричала, что хочет этого ребенка.
И все же, несмотря на уверенность, Лекси отчего-то было страшно. Сердце продолжало дико стучать, грудь сдавило. Тело словно готовилось рвануть наутек от неизвестной опасности.
Раздался стук, и в проеме появилась голова Робин.
– Все хорошо?
Лекси покачала головой.
Подруга скользнула в комнату, притворив за собой дверь, и присела рядом на кровать.
– У Бэллы невероятный нюх на тайны. Удивлена, что ты не спалилась в первый же день.
– Я тоже.
Настольная лампа отбрасывала на стену длинную тень, в которой притаилась невзрачная ящерица. Девушки некоторое время молча смотрели на нее, а потом Робин спросила:
– Как ты себя чувствуешь?
– Мне страшно.
– Почему? Из-за беременности?
– Не знаю. Сама не могу понять. Я почти не сплю. В голове куча мыслей, которые не получается собрать воедино.
– Наверное, потому что Эд еще не знает? Боишься, что он не захочет ребенка?
– Мы оба не собирались заводить детей, но он не был категоричен. Я думаю – вернее, надеюсь, – что он будет рад. Удивится, конечно. И обрадуется. Нет, реакция Эда меня не пугает.
Робин немного помолчала.
– Как ты думаешь, – начала она нерешительно, – может, причина в твоих родителях? Помнишь, что как-то сказала твоя мать?
Лекси сразу поняла, о чем речь. В четырнадцать она случайно услышала, как мать говорит по телефону с профессиональной балериной, с которой когда-то вместе выступала. Бывшая коллега тогда руководила престижной школой танцев.
– Ты оказалась умнее, – сказала мать, не подозревая, что дочь дома. – Я все сделала не так. Скажу честно: беременность – моя самая большая ошибка.
Подавленная Лекси вышла на улицу и прошла пешком пять километров до дома Робин. Не в силах произнести ни слова, она ощущала лишь опустошение. Девочка знала, что с ее рождением карьера балерины закончилась. Но, повзрослев, она также поняла, что мать потеряла и саму себя, словно танцы были единственным стержнем, на котором все держалось.