Убийство на острове

Кларк Люси

– Да?

– От адвокатов. Наверное, документы на развод.

У Робин упало сердце. Ей хотелось наслаждаться прекрасной панорамой, вдыхать кружащий голову горный воздух и чувствовать себя свободной – прежней Робин, которая только-только начала проглядывать, словно случайно оброненная вещь, почти полностью засыпанная песком. Придется немало потрудиться, чтобы откопать ее и извлечь на поверхность. Вспомнить, кто такая Робин на самом деле.

– Прочитаю, когда вернусь.

«Господи, можно

мне хоть несколько дней спокойно отдохнуть?»

– Мы с твоим отцом тут поговорили…

Робин откинула голову назад. Все ясно. Мать позвонила вовсе не потому, что хотела дать ей возможность поговорить с сыном.

– …тебе нужно как следует все взвесить и подумать, как будет лучше для Джека.

Робин не верила своим ушам.

– Лучше для Джека? Ты вообще о чем сейчас?

– Неужели ты хочешь, чтобы сын рос в неполной семье? – спросила мать, понизив голос, словно речь шла о чем-то постыдном.

– Я хочу, чтобы он рос со счастливой матерью. Или ты забыла, что Билл мне изменял?

– Он не первый, кто совершил ошибку.

– Ошибку? Да он же ходил налево еще до того, как мы поженились!

– Не надо разговаривать со мной таким тоном, – спокойно заметила мать. – Знаю, Билл ранил твои чувства, но он же извинился и хочет начать все с начала.

Да, все верно. Вот только бывший муж ведет себя так потому, что с теперешней пассией отношения не складываются.

– Просто предупреждаю: не руби сплеча. Да, Билл не идеален, но он хороший человек.

– Я его не люблю.

И никогда не любила, внезапно поняла Робин.

Когда Робин узнала, что Билл ей изменяет, то почувствовала себя обманутой. Она злилась и негодовала, что супруг нарушил данные обеты, умирала от унижения. Но о разбитом сердце и речи не было.

«Я никогда его не любила».

Робин ощутила острое желание сказать эту фразу вслух, попробовать ее на вкус.

– Мама, я никогда его не любила, – прошептала она в трубку.

– Что ты сказала?

Робин сделала глубокий вдох:

– Я никогда не любила мужа.

– Не говори глупостей! Ты же вышла за него замуж.

Все, что не соответствовало представлениям матери о жизни Робин, сразу получало ярлык «глупости».

– Я его никогда не любила, – повторила Робин громче и увереннее.

«Почему же я вышла за него замуж?» Потому что они были вместе уже три года? Потому что она достигла того возраста, когда люди вступают в брак? Потому что Билл соответствовал общепринятым требованиям: красивый, добрый, с хорошими перспективами в отношении работы? Потому что он сделал ей предложение? Потому что Робин не хотелось думать о том, что делать и как себя вести, если она откажет?

– Мы с отцом просто хотели удостовериться, что ты уверена в своем решении. Раз

ты считаешь, что оно правильное – так тому и быть.

Мать не выносила долгого противостояния. Да, она первая была готова всадить нож, но вытаскивала его так быстро, что лишь намного позже ты понимал, что истекаешь кровью. Вот и сейчас у Робин возникло ощущение, будто по ее телу течет горячая красная жидкость. Она разозлилась.

– Ты звонишь мне, чтобы сообщить, что пришли бумаги на развод? Они могли бы подождать до моего возвращения, – сказала Робин, смахивая с подбородка черного муравья.

– Я увидела конверт и вспомнила о письме. Прости, забыла, что ты такая чувствительная.

Робин сжала зубы. Что за ненавистная привычка: извиняться и тут же оскорблять? Впрочем, она совершенно не в настроении чувствовать себя виноватой.

– Я не чувствительная. Я в отпуске. Всего лишь хотела провести несколько дней с друзьями. Но мне и этого не дозволено?

– Ну, разумеется, мы хотим, чтобы ты насладилась отдыхом.

«Тогда почему мне постоянно приходится оправдываться?» – подумала Робин.

Хотя, может быть, дело не в родителях? Вероятно, она сама привыкла жить с чувством вины. За то, что подала на развод. За то, что теперь живет с мамой и папой. За то, что ездит на работу. За то, что посмела взять отпуск. За то… Следующую мысль Робин не посмела додумать до конца.

Мать повысила голос:

– Могла бы поинтересоваться, как дела у нас. Знаешь ли, в таком возрасте уже непросто присматривать за малышом.

– Ты сама предложила помощь! Я могла оставить Джека у Билла, но ты сказала…

– Я лишь говорю, – перебила мать, продолжая говорить все тем же нарочито спокойным тоном, – что было бы неплохо сказать нам спасибо.

Робин почувствовала, как напряглись ее мышцы. Да, надо поблагодарить и повесить трубку. К тому времени, как она вернется домой, об этом разговоре все уже забудут. Родители всегда общались очень вежливо. Слишком вежливо. В их доме никогда не звучала брань, никто не ссорился и не впадал в ярость. Тебя знакомили со своей точкой зрения спокойно и настойчиво.

– Спасибо, – наконец выдавила из себя Робин. Да что это с ней? Почему она так злится?

– Пожалуйста. Ты же знаешь, мы любим Джека. И тебя тоже.

– Знаю.

И правда, отец с матерью постоянно твердили, как они ею гордятся и как дорожат. Наверное, с ней самой что-то не так?

– Прости, – сказала Робин, на этот раз совершенно искренне. – Что-то я стала слишком раздражительной.

– Не переживай, – ответила мать. По голосу было слышно, что она снова улыбается. – Я вспомнила твой переходный возраст. Ты всегда становилась такой, когда общалась с Лекси и Бэллой.