Убийство на шабаше
Шрифт:
Беата не разговаривала с Джеральдом две недели.
Но даже такая жизнь была куда лучше ада.
— Вэл, я же просила тебя внимательно выслушать условия, — вздохнула она, — видишь ли, Калунна дала тебе один шанс. Не упусти его. Второго воскрешения не будет. И если что-то пойдет не так, Джеральд станет тем, кто уничтожит твое новое тело.
Валери побледнела.
— Что, прямо сразу? Я один раз накосячу, и он меня убьет?
— А ты думала, тебе опять все сойдет с рук? — хмыкнул Джеральд. — Продолжишь воровать, вселяться в чужие тела, заколдовывать неугодных и вредить
— Разумеется, за ерунду тебя убивать не станут, — строго возразила Беата, — ключевые моменты: не нападать на жителей Хисшира, не связываться с темной магией, не пытаться сбежать или навредить культу вересковой богини. Будь благоразумна и все сложится хорошо.
— Ясно. Буду, — Валери нервно облизала губы.
Беата обняла ее.
— Успокойся. Во всем остальном твоя жизнь будет спокойной и благополучной. Мы с тобой продолжим колдовать, и ты вырастешь могущественной и сильной ведьмой, полезной для Калунны.
— И разберусь с любым засранцем, что посмеет мне угрожать, — тихо и яростно ответила Валери, — я все поняла, подруга. Не парься за меня. Но держи этого типа подальше. Он жутко противный.
— Нам пора. Оставить тебе Мглу на ночь?
— Не надо. Я не боюсь ночевать одна.
***
В деревне Валери приняли спокойно. Она вела себя дружелюбно и почти вежливо, хотя местные кумушки наперебой советовали Беате заняться чистотой речи «племянницы». Но никто не заметил, что Валери использует устаревший сленг. И саму ее тоже не узнали: прошло тридцать лет, и четырех юных ведьм, когда-то живших здесь, давно позабыли. Беата и Валери занимались колдовством каждый день, правда, теперь в компании всех трех фамильяров. Джеральд в дом больше не заходил, а Беата не задерживалась в нем допоздна.
Валери глотала знания как голодная и постоянно колдовала, будто боясь, что ее дар вновь исчезнет. Она меняла себе цвет глаз каждый день, в основном на разные оттенки зеленого. Потом взялась накладывать иллюзии, опираясь на изображения знаменитостей в журналах и разыгрывая местных. Весь Хисшир в шоке обсуждал приезд то популярной актрисы, то первой леди страны, правда, на появлении давно почивших звезд люди начали что-то подозревать. Беата тихо посмеивалась и запретила Джеральду вмешиваться. Вряд ли Калунна осудила бы безобидные шалости. Жители Хисшира, узнав, в чем дело, тоже не рассердились, а потешались над выдумками юной ведьмочки и доверчивостью друг друга. Трэвис Джонсон и вовсе стал просить Валери превращаться в некогда популярных красавиц и потанцевать с ним в таком облике. Та фыркала, но не отказывала, в обмен на мелкие деньги.
Тем временем Беата открыла лавку зелий и отправила Валери работать туда, заодно обучая ее варке простеньких эликсиров.
Валери эта затея не понравилась.
— На кой оно мне надо? Давай лучше заговоры новые выучим и на метлах полетаем.
— Сейчас зима. Примерзнешь к метле и простудишься. А зелья нужны всем. Это хлеб с маслом любой ведьмы. Или ты хочешь зарабатывать спиритическими сеансами?
Валери вздрогнула.
— Не хочу. Лучше уж зелья, чем эти мертвяки! Хватит с меня покойников!
— Ты хорошо помнишь свое посмертие? — тихо спросила ее Беата.
— С каждым днем все хуже. Оно стирается из моей памяти, как будто я не должна этого знать, — Валери поежилась, — скорее бы все исчезло. Ни за что не вернусь обратно в ад.
Она помолчала и встряхнула черной гривой волос.
— Ладно, я обещала отслужить, значит, отслужу. Буду торчать в этой дурацкой лавке и помогать тебе варить зелья. И это… ты ведь не сердишься на меня?
— Нет, — спокойно ответила Беата, понимая, что речь идет не о нынешних капризах Валери.
— Вот и я так подумала. Если бы ты меня ненавидела или не простила, то из ада не вытаскивала бы, — угрюмо заметила Валери, — мы обе это понимаем. А этот противный говнюк — нет. Зачем ты вышла за него замуж?
Беата усмехнулась.
— Подрастешь, расскажу.
— Ой, да брось ты! Трахать его можно было и так.
— Вэл, я хочу несколько дней отдохнуть, — сменила тему Беата, — приходи в лавку каждый день и открывай ее с двенадцати до четырех. В этой тетрадке список сваренных нами зелий и цена на них. Сюда записывай проданное, а в этот ящик клади выручку. Вот мелочь для сдачи.
— Эй, я тут одна буду торчать?!
— Могу оставить фамильяра.
— Не хочу, твои меня не любят. Интересно, а почему фамильяр Голди любил? — внезапно спросила Валери. — Так-то не должен был. Может написать ей? Она же знает, что я жива? Ты говорила, что она приедет. Когда?
— Летом. Писать никому не надо. Если тебе скучно, я принесу еще журналов и книг. Читай хоть целый день, — ровным голосом ответила Беата.
Валери сощурилась.
— А чего это не надо? Голди бы заинтересовало мое воскрешение. И она все равно приедет к нам. Почему мне нельзя вести переписку с ней?
Беата коротко вздохнула.
— Некому писать. Голди мертва. Воскрешать будем летом. Каждую из вас можно вернуть только раз в три месяца.
Валери оторопела.
— Умерла? Как? Когда?
— Через пять лет после тебя. Что-то не то наколдовала и взорвалась вместе со своей лабораторией.
— Погоди, я — зимой, Голди — летом, а весной кто? Ада?
Беата кивнула.
Валери смотрела на нее так, словно у Беаты на лбу выросли рога.
— А твой говнюк тоже бывший покойник? — медленно спросила она. — А остальные? В этой деревне вообще есть кто-то нормальный? Или они все — ходячие мертвецы? Ты, типа, подняла всех знакомых трупов из могил и пойдешь захватывать мир?
Беата захохотала.
— Чего ты ржешь? Я серьезно спрашиваю, мы — твоя армия нежити?!
— Нет, — всхлипнула Беата и снова прыснула, — ну у тебя и фантазия, Вэл! Нет здесь больше воскрешенных людей, кроме тебя. Скоро будут еще Ада и Голди. И все.
— «И все», — нервно передразнила ее Валери, — ты просто соскучилась по мертвым подружкам и выкрала нас из ада. Ты, трусиха с белой кошкой и травками! А ведешь себя, как древняя ведьма какая-то! Я с тебя фигею.
— А кто тебе мешает стать такой же? Ладно, я пошла. Присмотри за лавкой.