Убийство на станции
Шрифт:
— Ох уж эта Инна! — Синичкина вплеснула руками. — Допустим, что мы исследуем сознание пострадавших. Это запрещено следствием?
— Нет. Кстати, мне интересно послушать о ваших исследованиях. Не расскажете? — привычным движением следователь вынул планшет.
— Это закрытая для вас информация, — отрезала Синичкина.
— Доктор, справьтесь о степени моего допуска у руководства экспедиции. Я чувствую, что разговор между нами не складывается, что печально, — терпеливо потребовал Николай Иванович.
Синичкина села за терминал
— Кеша! — радостно воскликнула Рубцова. — Ты пришел за кофебенди для шефа?
— Нет. Я пришёл вместе с шефом. Похоже, что у него проблема с коммуникацией… и с кофебенди тоже.
Тут Инна заметила раздумывающего Плотникова и Синичкину, стучащую по клавишам терминала связи.
— Я сейчас сварю кофебенди, — сказала Рубцова Кеше. — Не доверю это кофейному автомату. Какую чашку выбрать?
— Самую большую. Если есть бочка литров на сто, то можно в бочку. Похоже, что шеф здесь надолго.
Рубцова понятливо кивнула и скрылась в небольшом закутке кухни, спрятанном в дальнем углу лаборатории вместе со спальным местом за ширмой. Кеша не преминул сделать фото Инны со спины. Её обтягивающий комбинезон был приспущен до пояса, и тело женщины скрывала только тонкая белая футболка.
— Отличный кадр! — тихо порадовался Стажёр.
Синичкина, наконец, получила ответ от руководства, и он её, видимо, не устроил. Она гневно сжала тонкие губы и с нескрываемой неприязнью взглянула на Плотникова.
— Я подчиняюсь приказу, подполковник. Что вам нужно?
Николай Иванович оторвался от записи на планшете.
— Для начала, чашечку кофебенди, доктор.
— Ооо! Это слишком! — почти проревела Синичкина. — Кухня вон там!
Она показала пальцем на дальний угол лаборатории, но Инна уже несла огромный бокал.
— Рубцова, приведите себя в порядок! — крикнула доктор, заметив спущенный комбинезон.
— Не кричите, Елена Васильевна, — спокойно отреагировала Инна. — Я вам не девочка. И не ваша дочь, чтобы вы смотрели за моим моральным обликом.
Плотников мысленно поаплодировал Рубцовой, беря бокал и поблагодарив её самой очаровательной улыбкой на которую был способен. Синичкина начинала надоедать своей стервозностью. Он, вообще, стал подозревать доктора в причине происшествий. Вела она себя не совсем адекватно.
— Скажите, Елена Васильевна, — поспешил проверить свою последнюю версию Николай Иванович. — А где вы были в момент предварительного запуска приборов для эксперимента?
— А какое это имеет значение?!
— Имеет, если я спрашиваю. Хотяя могу и посмотреть на файлах базового интеллекта. Кеша справься у Прометея — шла ли запись охранного комплекса в момент предварительного запуска.
— К сожалению, нет, шеф. Приказом доктора Фроловой и подтверждением командира Хромова, базовый интеллект не вёл запись.
— Вот как?! —
— Стойте! — вскрикнула Синичкина. — Не надо будить полковника, пожалуйста…
— Кеша, обожди, — Плотников выжидающе смотрел на Синичкину. — Я слушаю вас, доктор.
— Это Наташа упросила Хромова не вести запись, — глухо сказала Елена Васильевна. — Она взяла всю ответственность на себя. Сами понимаете… Неудача могла навредить её репутации, как учёного.
— Скачкова тоже была против записи?
— Да. Марина поддержала Наташу.
Плотников удивленно повёл подбородком в сторону.
— Что это за эксперимент такой?! Он что, не был настолько подготовлен, чтобы скрывать какие-то подробности? Что, вообще, творится на станции?! Для чего отправлена эта экспедиция? Отвечайте, или я иду на КП и вызываю спецназ. Мне осточертели здешние тайны!
— Погодите, — поморщилась Синичкина. — Я всё расскажу…
Эксперимент
— Уж извольте рассказать, доктор, — скривил лицо Плотников в гримасе, но потом мотнул головой, приобретая нормальный вид. — Поймите меня, я буквально клещами вытягиваю из всех вас информацию и потерял уйму времени. Если бы сразу мне рассказали последовательность событий, то, возможно, преступник уже сидел бы в отдельном отсеке, дожидаясь отсылки на Землю.
Синичкина кивнула и начала рассказывать, посматривая на Инну и Плотникова, хлебавшего из бокала кофебенди.
По её словам выходило, что экспедиция была отправлена на станцию по настоятельной рекомендации отца Фроловой. Скачкова в неё попала в качестве прикрытия — военных заинтересовала её теория и они хотели использовать эксперименты Марины в разработке психотропного оружия, которой занимался майор Сенников. Он был дружен с генералом ВКС Фроловым и ещё на Земле сблизился с доктором Скачковой. Хотя та была замужем за профессором физико-математических наук МГУ. Её муж и рассчитывал технические характеристики капсул, нужных для эксперимента.
Сам эксперимент Скачковой заключался в том, чтобы отправить трех добровольцев на шаттле, собранном в ангаре станции, на орбиту Сатурна. Шаттл должен был туда долететь и вернуться обратно приблизительно через пятнадцать лет. На корабле были установлены приборы, которые должны были следить за состоянием «экипажа». По официальной версии шаттл был беспилотным, предназначенным для облёта колец Сатурна.
На самом деле три добровольца были обучены управлять шаттлом с помощью сознания, отделённого от тела. Тела помещались в капсулы, а сознание, отделённое с помощью специальной сыворотки, в хитрый прибор на подобии человеческого мозга.