Убийство на станции
Шрифт:
Шаттл должен был пролететь в непосредственной близости от Титана — спутника Сатурна. Доктор Скачкова считала, что именно на этом планетоиде может обитать часть вселенского разума. И главным аргументом, подтверждающим данную гипотезу, считались «родственные связи» Титана и Земли. Например, практически одинаковая правильная форма орбиты и наличие рек, озёр и атмосферы. То, что озёра наполнены жидким метаном, и атмосфера не приспособлена к дыханию человека, для Скачковой не имело значения. Главное — принцип устройства некой углеводородной экосистемы, под воздействием солнца и магнитных полей в которой происходит
— Человек же не может общаться с муравьями, — говорила доктор. — Для контакта нужны равные биологические и химические условия. Если какие-то инопланетяне и будут контактировать с землянами, то они обязательно должны быть похожи на землян. Иначе контакт теряет смысл. А вот природа разума, скорее всего, одинакова.
Два года назад до начала этой экспедиции Марина Скачкова провела ряд закрытых экспериментов. Был изъят разум из тела крысы и «пересажен» в тело енота-косухи, тоже «лишенное» разума. Разум не прижился. Как и в случае пересадки наоборот.
В другом эксперименте приборы с разумом соединили. И какое-то время разум крысы «гостил» в разуме енота — датчики показали возросшую активность именно в приборе, в котором «хранился» разум енота. По «возвращении» разумов в тела, крыса с енотом стали друг друга понимать, хотя до эксперимента жестоко конфликтовали.
Это произвело фурор в закрытом научном обществе. К сожалению, электрические сигналы, считываемые на датчики и записанные при эксперименте, расшифровать не удалось.
Скачкова же предполагала, что если разум землянина войдет в контакт с иным разумом, то по возвращении на Землю, землянин сможет рассказать о том, как они контактировали. И такое предположение не выглядело пессимистичным.
Наталья Фролова со своей гипотезой «притягивания» слоёв пространства на Земле эксперимент поставить не могла. Никто не знал, чем это может закончиться. Четыре мощных генератора, по её гипотезе, должны были сформировать четырёхмерное силовое поле с направленным лучом. Такая штука тоже заинтересовала военных.
Генераторы были собраны на Земле и доставлены на станцию, где были подключены к главному реактору. Для эксперимента Фроловой был выделен на станции отдельный отсек, в котором инженеры собрали очень сложную конструкцию, напичканную интеллектами шестнадцатой степени. Они должны были поддерживать равномерную подачу энергии на генераторы силового поля. Фроловой и Хромовым было принято решение провести предварительный запуск при выходе на десятипроцентную проектную мощность. В ходе запуска один из генераторов дал сбой, и мощность стала неконтролируемо расти. Больших усилий стоило остановить начавшийся запуск, грозивший развалить всю станцию.
Фролова после этого сильно занервничала. Она вместе с Синичкиной, Хромовым и Сенниковым потратила много времени для анализа неудачи, но тут командира поторопила Скачкова. Для запуска шаттла тоже требовалась энергия. На КП станции разгорелся жаркий спор на тему выделения энергии для экспериментов. Учёные переругались и разошлись по каютам.
На следующие сутки Хромов вынес решение, что нужно готовить эксперимент Марины — его теребило начальство. Он собрал всех в кают-компании и объявил планы на ближайшие дни, отдав распоряжение готовить к проведению эксперимент Скачковой.
И после этого произошло
— М-да, — буркнул Плотников, выслушав Синичкину. — Скажите, а могла ли ситуация с неудавшимся предварительным запуском повлиять на сотрудников станции?
— Все очень сильно испугались. Станцию трясло, как в лихорадке.
— А что же интеллекты контролирующих запуск приборов? Они не могли повлиять на ситуацию?
Синичкина покусывала губы и молчала.
— Наташа не давала указания задействовать интеллекты, — наконец призналась. — Инженеры выполняли запуск вручную.
— А что так? Если интеллектам дать чёткие указания, то они могли бы предвидеть возникающие отклонения.
— В том-то и дело. Фролова стремилась получить результат, а машины бы действовали по инструкции. Достигнув десятипроцентной мощности, и не увидев опасности, Наташа увеличила мощность силового потока. Немного — на четверть. Но когда появились признаки образования луча, приказала дать полную мощность. Конечно, Хромов был против. Станция на тот момент не была готова к эксперименту.
— Теперь, понятно, — кивнул Николай Иванович. — Елена Васильевна, и последний вопрос к вам, как учёному. Мог ли этот неконтролируемый процесс запуска создать какую то неизученную энергию?
— Я не знаю, подполковник, — устало махнула ладонью Синичкина. — Никто не озадачился результатом, а только выясняли отношения. Приборы не тестировали, запись не вели… Знаете так — шашки наголо, и побежали. Куда? Зачем? В какую сторону? Несмотря на то, что я люблю и уважаю Наталью Семёновну, считаю, что в тот день она действовала неразумно и импульсивно. Все были настроены на предварительный запуск, а она решила вести эксперимент.
— Понятно, — выдохнул Плотников. — Что ничего не понятно. А посему мне придётся проводить свой эксперимент. Мне нужно узнать, что сейчас видят и чувствуют женщины в капсулах.
Синичкина усмехнулась.
— И как вы это осуществите?
— Есть у меня идея, — хитро улыбнулся Николай Иванович. — Но мне нужен доброволец из женщин. И ваша помощь. На станции есть прибор для электроэнцефалографии?
— Есть прибор лучше, — сказала Рубцова, выходя из кухни. — Мы с Мариной разработали. И его нам собрали в НИИ Мозга.
— Вот и отлично, — обрадовался Плотников. — Берите прибор и пойдём в «добровольческий» отсек. Заодно, я познакомлюсь с его обитателями.
— А вот это не получиться, Николай, — Инна, потянувшаяся к небольшому черному ящику на стеллаже, вдруг остановилась. — Нам туда не зайти.
— Это почему? — следователь и не ожидал, что попадёт в тот отсек, но реакцию на своё желание решил проверить.
— В связи с отменой эксперимента доктора Скачковой, добровольцев решено привести в нормальное состояние. Требуется время.
— Ладно, — согласился Плотников. — Тогда выбирайте, кто из вас двоих будет моим «подопытным кроликом».
— А для каких целей? — возбуждённо поинтересовалась Синичкина. — Теперь извольте вы объяснить нам суть вашего эксперимента.
— Всё просто и не смертельно, — улыбнулся Николай Иванович и подумал, что как же легко учёные входят в транс познаний. — Вы попробуете имитировать различные реакции сознания, а мы их записываем. Потом сравниваем с реакцией сознания потерпевших. И таким образом выясняем, что у них «на уме».