Убийство на Вулкане
Шрифт:
Сорел только что потерял жену, и это давало ему определенную свободу и основание оторваться от дома. Маккой вспомнил, как самоотверженно оперировал Сорел, и это подстегнуло убедить целителя. Пример такой фигуры, как Сорел, мог привлечь на Звездный Флот и других целителей.
– Самое время было бы стать членом Звездного Флота сейчас, продолжал Маккой. – Извини, что напоминаю, но в твоей жизни произошла огромная перемена. Полет куда-нибудь на время с Вулкана, может, и есть то, что тебе надо. Это откроет тебе, гм, новые перспективы.
– Леонард, именно поэтому сейчас я и не могу сделать это. – Сорел остановил машину перед воротами Сарека. – Я еще не готов к поискам новой жены… а пять лет ждать не
– Да? – ответ Сорела ввел Маккоя в замешательство, он совсем не понял, в чем у Сорела трудность. У доктора мелькнула мысль намекнуть Джиму, чтобы тот нашел какую-нибудь уловку с целью заполучить человека, хорошо знающего вулканские методы лечения, для заполнения вакансии на «Энтерпрайзе».
Вдали от центра города ТКут, казалось, светила ярче. Маккой попрощался с Сорелом и прошел за ворота. Удивительно, зачем вулканцы огораживают свои сады заборами, если на воротах и дверях у них не было замков? Вероятно, защищали сады от детей и сехлатов, решил он, представляя, как Спок играл с живым мишкой, у которого клыки по шесть дюймов. Этих тварей Маккой еще не видел, но обязательно хотел посмотреть на них до отлета.
Даже при свете ТКут сад выглядел увядшим, засохшим. Земля все еще сохраняла дневной жар, который Маккой ощущал даже через туфли. Воздух оставался таким же удушливым, и Маккой с радостью вошел в дом. В гостиной ярко горел свет. Доктор подумал, что его оставили специально для него, но потихоньку приоткрыв дверь, он услышал легкие звуки музыки. На кушетке лежал спящий, как ему показалось, Кирк, а Сарек сидел в огромном дубовом кресле-качалке, по всей видимости, привезенной Амандой с Земли.
«Сколько раз в этом кресле убаюкивали Спока в детстве, хотел бы я знать?» – подумал Маккой.
Сарек играл на литеретте, вулканской арфе, такая же была у Спока на «Энтерпрайзе», но эта – более старая и потертая в тех местах, где ее трогали руки музыкантов многих поколений. Так же, как и Спок на звездолете во время отдыха, Сарек извлекал из инструмента звуки, приятные слуху.
Когда вошел Маккой, Сарек играл вальс, который доктор уже слышал однажды, но не помнил его названия. Сарек увидел Маккоя и кивнул ему головой, не прекращая играть. Кирк приоткрыл один глаз, убедился, что Маккой никакого нового сообщения не принес, и снова уснул. Маккой взял кресло и поставил его напротив Сарека. Это было кресло, сделанное в вулканском стиле, но с несколькими подушечками для удобства землянина. Чувствовалось, что Аманда приложила руку и здесь.
Сарек перестал играть.
– Доброе утро, Леонард. Как дела в клинике?
– Со Споком все в порядке, живы остальные пострадавшие при пожаре. А вы с Джимом давно должны спать.
– Джим, думаю, уже спит, – сказал Сарек, бросив взгляд на кушетку, где капитан звездолета и в самом деле мирно похрапывал. – Он действительно лег, как только мы пришли домой, но вскоре встал, сказав, что не может уснуть, а мне тоже не спалось.
– И ты решил сыграть ему колыбельную?
– Как видишь. По-моему, он не позволял себе спать до твоего прихода.
Капитан и во внеслужебное время, как видно, беспокоится о своем экипаже.
– Он знает, что я разбудил бы его, если б в том была необходимость.
Рад, что не пришлось этого делать. А ты играл неплохую мелодию. Я где-то слышал се, но не вспомню названия. Что это было?
– Не знаю, – ответил Сарек. – Аманда называет се «Вездесущим вальсом».
– Как-как?
– Я был послом на Земле, когда встретил свою будущую жену. По роду деятельности мне приходилось посещать множество формальных мероприятий. По протоколу, я должен был уметь танцевать один танец – вальс, причем с хозяйкой дома, организующей прием. Всем послам-гуманоидам положено было уметь танцевать. Вскоре я уяснил,
– Знаешь, нужно отдать должное этим хозяйкам за выполнение их обязанностей тоже, – вставил Маккой. – Представь, каково им танцевать с послом Теллара.
– Не понимаю, – сказал Сарек совершенно категорическим тоном, что, как уразумел Маккой, на дипломатическом языке могло означать: «Я отказываюсь понимать это, дабы не поставить тебя в неловкое положение, когда ты сообразишь, что сказал бестактность».
– Не бери в голову, – сказал Маккой, – рассказывай дальше.
– Вулканец избегает танцевать с женой другого человека, ведь, по нашим обычаям, для мужчины неприемлемо держать в руках женщину, ему не принадлежащую.
– Но ты же был на Земле, а в чужой монастырь…
– Совершенно верно. Религиозные ограничения у посла допускаются, но это не распространяется на традиции и обычаи его планеты. Я уже пробыл на Земле некоторое время, когда в наше посольство пришла Аманда. Сейчас она преподаватель иностранных языков, известный ученый-лингвист, а тогда молодая девушка, только-только начинавшая свою карьеру. Она недавно выучила вулканский язык и во время своих первых преподавательских каникул получила разрешение провести их среди работников посольства Вулкана, чтобы совершенствоваться. Наше посольство располагалось в относительно прохладном климатическом поясе, и создавалось впечатление, что лето приносило неимоверное количество балов и приемов на открытом воздухе. Я наблюдал, с каким интересом Аманда слушает план их проведения, и понял, что балы доставляют ей огромное удовольствие, но то, что мне. Случилось так, что я пригласил Аманду сопровождать меня на один из балов.
«Эта леди, должно быть, хорошо владеет и языком движения тела, сама бы она, я уверен, никогда не посмела бы вот так прямо подойти к тебе и попросить взять се на бал», – подумал Маккой.
– На балу, – продолжал Сарек, – я при первой же возможности станцевал обязательный вальс с хозяйкой бала и удалился в одну из приемных обсудить с послами некоторые дипломатические ' проблемы. Несколько раз я случайно проходил мимо зала и видел, что Аманда танцует с разными партнерами. В нашем посольстве работал землянин, ответственный за протокол, он извиняющимся тоном напомнил мне, что если я пришел на вечер с дамой, то обязан танцевать последний танец с ней. Я очень обрадовался его подсказке, так как не знал этого правила и мог обидеть Аманду.
Когда начался последний танец, я увидел, что Аманда окружена молодыми людьми-землянами, но она, следуя этикету, ждала меня. Вот тогда я впервые взял в руки женщину, никогда не принадлежавшую другому мужчине.
– И в тот момент ты пришел к выводу, что логично будет жениться на ней? – полюбопытствовал Маккой.
– Нет, ото не так. Решение созрело в конце лета, когда я узнал ее намного лучше. И, – в уголках рта Сарека появилась еле заметная улыбка, это действительно стало логическим выводом, хотя я никогда не стал бы и пытаться объяснять своему сыну, что логика в этом непременно есть. Тот первый танец привел нас к открытию, что наши души родственны. Музыканты тогда играли как раз этот вальс. Потом я стал приглашать ее и на другие балы, и вскоре, благодаря журналистам, наши имена стали появляться в прессе рядом. Ее беспокоило, что меня это поставит в неловкое положение, но я внушил ей, что не вижу в этом никакого оскорбления для себя. На каждом балу обязательно игрался наш вальс, и я выискивал Аманду среди присутствующих, чтобы пригласить се. Земляне назвали бы наше поведение сентиментальным, но мы вели себя логично – мы знали, что как только заиграет вальс, мы встречаемся для танца. Нам не нужно было ни о чем договариваться заранее и искать друг друга в толпе.