Убийство по-римски
Шрифт:
— А вы хотите сказать, что вы ничего не знали?
Значительно более долгая пауза прежде, чем майор ответил с достоинством:
— Обвинение ни на чем не основано.
— А по-моему, все ясно как Божий день.
— Только не мне, сэр. Впрочем, погодите. Минутку. Вы говорите об этом жутком юнце Дорне. Я сказал не то. Господи, да, я, конечно, знал, зачем он там. Вы все раскопали на следующее утро. Все было очень аккуратно, хотя должен признаться, сколько-то времени я продремал. Усвоил не все из того, что говорилось.
— Вы в Риме не в первый раз?
— О нет. Нет. Я был здесь в армии в 1943-м. И потом приезжал два раза. Язык так и не выучил.
— Давно вы знаете Джованни Векки?
Тщательно выбритые щеки майора из свекольных сделались лиловатыми, в остальном лицо его не изменилось.
— Какого Джованни? — спросил он. — Вы имеете в виду этого парня-курьера?
— Да. Парня-курьера. Который вместе с Мейлером в наркобизнесе.
— Боже мой, что вы говорите!
— Говорю, что есть. Они оба связаны, — Аллейн мысленно глубоко вздохнул, — с Отто Зигфельдом.
— Кто это? — ничего не выражающим голосом спросил майор. — Какой-нибудь даго [44] ?
— Крупнейший из наркобаронов.
— Что вы говорите!
— Что вы сами знаете, так ведь?
— Вам необходимо объясниться. — Голос майора поднялся на пол-октавы. — Мне это начинает надоедать.
— Зигфельд ввозит кокаин из Турции. Обычный маршрут — различными каналами из Измира через Сицилию в США. Впрочем, в прошлом году был разработан альтернативный маршрут: на ливанских судах до Неаполя и оттуда прибрежным путем до Марселя, где его перерабатывают в героин. Зигфельд поместил в Неаполе агента, в чью обязанность входит организовывать и подстраховывать перевозки. Мы полагаем, что этот агент — Себастиан Мейлер.
44
Даго — презрительное название человека латинской расы.
Аллейн сделал паузу. Они сидели в безлюдной курительной комнате. Она пахла мебельным лаком и пыльными занавесками и была совершенно безлика. Майор Суит подпер щеку ладонью, а локоть положил на подлокотник неудобного кресла. У него был вид человека, предавшегося бесцельным раздумьям.
— По-видимому, одно время Мейлер был женат на этой Виолетте, — продолжил Аллейн. — Вероятно, в каких-то мелких делах она ему помогала. Впоследствии он бросил ее.
— Теперь вы говорите дело, — проговорил майор в ладонь. — Грозила ему разоблачением.
— Очень может быть.
— Убил ее.
— Весьма вероятно.
— Стало быть, вы об этом.
— Зигфельд не терпит агентов, которые наживаются на транзитных товарах.
— Надо думать.
— Обычно он уничтожает их. С помощью другого агента. Он ведет слежку за ними. Иногда его шпион сам проявляет чрезмерную жадность. Он вымогает мзду — скажем, с Джованни? Обещая, что не выдаст хозяину Джованни и Мейлера. А затем, если только он не слишком ловок, его самого разоблачают и устраняют.
Капелька пота скатилась по лбу майора и застряла в брови.
— И нашей артиллерии не было в Италии в 1943-м. Она прибыла в 1944-м, — сказал Аллейн. — Где вы покупаете ваши галстуки?
— …оговорился. В сорок четвертом.
— Ладно, — сказал Аллейн и встал. — Сколько раз можно обманывать и не сбиться со счета? — задал он риторический вопрос. — Какова ваша цена?
Суит поднял голову и уставился на него.
— И я бы на вашем месте не старался сбежать. Конечно, вам виднее, но рука Отто Зигфельда длинная. Между прочим, у Интерпола и даже Скотленд-Ярда тоже.
Суит промокнул губы и лоб аккуратно сложенным платочком.
— Вы ошибаетесь, — проговорил он. — Вы на ложном пути.
— Я слышал ваш разговор с Джованни Векки в кафе «Эремо» без четверти четыре.
Ни на что не похожий звук вырвался из массивной глотки. Впервые Суит напряженно глядел на Аллейна.
— Я не знаю, о чем вы говорите, — произнес он одними губами.
— Послушайте, все козыри у меня. Я действительно знаю, о чем вы толковали с Векки, — сказал Аллейн. — Расшевеливайтесь же. Вам нет смысла держаться за старую песню. Поймите меня. Я здесь в Риме для того, чтобы узнать как можно больше об операциях Отто Зигфельда. Я здесь не для погони за его мелкими агентами, если только таким путем я не продвину свою основную работу. — Он задумался и через минуту добавил: — И, конечно, если такой агент не совершит ничего, что потребовало бы его немедленного ареста. Думаю, я знаю, для чего вы здесь. Думаю, вас сюда направил Зигфельд, чтобы шпионить за Мейлером и Джованни Векки и докладывать об их побочной деятельности в Италии. Думаю, вы обманули Зигфельда и вступили в игру с Мейлером и Джованни, а теперь Мейлер исчез, и вы боитесь, что он может разоблачить вас перед Зигфельдом. Думаю, вы грозили Джованни, что расскажете о его делишках Зигфельду, если он не отвалит вам крупный куш. И я думаю, вы собирались, пока все спокойно, сложить вещички и улизнуть. На это у вас нет ни малейшего шанса. И так, и так вы в довольно мерзком положении — понятно? Самое безопасное для вас — если римская полиция посадит вас в одиночку. Улицы Рима для вас не слишком здоровое место.
— Что вам надо?
— Полный список агентов Зигфельда и полный отчет о методах его работы между Измиром и США. Во всех подробностях. С особым упором на Мейлера.
— Не могу. Я не знаю. Я… я не настолько… вовлечен…
— Или вам не настолько доверяют? Может быть, и не настолько. Но вы достаточно вовлечены в дело, иначе бы вам не дали вашего теперешнего задания.
— Я не могу, Аллейн.
— Джованни сейчас допрашивают.
— Дайте мне время.
— Нет.
— Мне нужно выпить.
— Вы можете выпить. Пойдемте в ваш номер.
— Ладно, — сказал Суит. — Ладно. Черт побери, ладно.
Когда Аллейн вернулся в свою гостиницу, он нашел у себя под дверью записку леди Брейсли и извещение, что из Лондона звонил Фокс и снова позвонит в шесть. Было только четверть шестого. Леди Брейсли писала неумеренно крупными буквами, которые разбегались по всей странице.
«Должна вас видеть, — гласила записка. — Ужасно срочно. Отчаянно. Пожалуйста, пожалуйста, зайдите в мой номер, как только сможете. Если увидите К., ничего ему не говорите. С. Б.».
«Это будет конец света, — сказал себе Аллейн. — Запугивать липового майора — пасторальная симфония по сравнению с музыкой, которую выдаст леди Б.».
Он разорвал записку и направился к ней.
Как и следовало ожидать, она в золотом парчовом брючном костюме возлежала на шезлонге. Горничная с резкими чертами лица впустила его и удалилась — надо думать, в спальню.
Леди Брейсли коснулась ногами пола и протянула навстречу гостю обе руки.
— О Господи! — сказала она. — Вы пришли. Благодарю, благодарю, благодарю вас.