Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)
Шрифт:
— И начнется великий плач…
— Ага, по сэру Дереку Кровавому О'Каллагану.
Оба громко рассмеялись, но Анджела сразу же умолк-ла.
— Тихо. Надо быть осторожнее. — Она нерешительно покосилась на Бэнкс. Та улыбалась. — Интересно, он уже здесь?
— Кто?
— Какаров.
— Смотри, кто-то поднимается на сцену.
— Клод! Неужели это он?
Восклицание прозвучало настолько анекдотично, что Анджела тут же о нем пожалела и вздохнула с огромным облегчением, услышав твердый баритон мисс Бэнкс:
— Товарищ Какаров пока не приехал. Это товарищ
— Большое спасибо, — расцвела Анджела. — Мы не здешние, никого не знаем, но нам жутко интересно.
Бэнкс снова улыбнулась.
— Понимаете, — продолжила Анджела, — мы приехали из дорсетской глухомани, где все умерло примерно в то же время, что и королева Анна.
— Графства зачахли, — кивнула Бэнкс. — Но на севере наблюдаются признаки возрождения.
— Да! — энергично воскликнул Найджел. — Я так и думаю, что возрождение придет с севера.
— Надеюсь, вы не слишком шокированы тем, что мой приятель только что сказал об О'Каллагане? — забросила удочку Анджела.
— Шокирована? Нет, — усмехнулась медсестра.
— Видите ли, мы из того же места, что его семья, и сыты по горло одним его именем. Совершеннейший феодал — представить не можете.
— Но как только подходят выборы, — подхватил Найджел, — люди, как малые дети, идут и снова голосуют за сэра Дерека.
— Больше не будут.
Остальные стулья в их ряду заняла компания, сразу затеявшая серьезные и кровожадные разговоры. Они не обращали внимания ни на кого. И Найджел продолжал подъезжать к Бэнкс.
— Что вы думаете по поводу дознания? — осторожно поинтересовался он.
Медсестра медленно повернула голову и посмотрела на него.
— Ничего не думаю. А вы?
— Лично мне оно показалось каким-то странным. Такое впечатление, будто полиции что-то известно. Но кто бы ни был человек, у которого хватило духу прикончить О'Каллагана, я считаю, он — народный герой. И плевать мне, кто обо мне что подумает, — с вызовом добавил он.
— Вы правы! — воскликнула Бэнкс. — Нельзя вылечить укус собаки, не сделав прижигания. — Она так естественно воспользовалась профессиональным сравнением, что Найджел решил: это ее обычный аргумент в спорах. А Бэнкс продолжила слегка изменившимся тоном: — Но все же не думаю, что кто-то вправе, если бы даже захотел, присвоить себе честь этого акта в защиту свободы. Произошел несчастный случай — удачный несчастный случай.
Ее руки дрожали, и спицы щелкали друг о друга. Глаза были широко раскрыты, зрачки расширены.
«Что ее так возбуждает?» — подумала Анджела.
— Гиосцин, — произнес Найджел. — Ведь именно этим средством воспользовался Криппен [12] ?
— Вроде бы да, — ответила Анджела. — Если не ошибаюсь, гиосцин еще называют поверхностным наркозом?
Она выжидательно замолчала, но Бэнкс ничего не сказала. Вошел молодой человек и сел перед ними. Он выглядел образованным и мог бы показаться симпатичным, если бы покороче стриг свои светлые кудри.
12
Хоули Харви
— Не знаю, — покачал головой Найджел. — Я же не химик. Кстати, о химиках: хорошо бы повидать того малого, Гарольда Сейджа, если он здесь.
— А как его найти? Нам ведь не сказали, как он выглядит. — Анджела посмотрела на медсестру. — Вы не могли бы нам помочь? Здесь присутствует один джентль-мен, который знаком с нашим другом. Его зовут Гарольд Сейдж, он фармацевт. И вот мы подумали, если бы можно было…
Молодой человек повернулся и одарил Анджелу улыбкой.
— Прошу прощения, — гортанно протянул он. — Ваше желание исполнилось. Ми-еня зо-овут Гарольд Си-идж.
Удивительные выходки фармацевта
Сказать, что Найджел и Анджела были удивлены этим заявлением, значило бы вообще не передать глубины их потрясения. От изумления у них открылись рты, поползли на лоб глаза. И, как говорится, похолодело в животе. А мистер Сейдж продолжал фальшиво улыбаться. Показалось, что прошло не менее трех минут, прежде чем они сумели прийти в себя.
— Надо же! Вот потеха! — воскликнула Анджела.
— Удивительно, — откликнулся Найджел. — Что называется, повезло.
— Точно, — кивнула она.
— Мне показалось, я слышал, как кто-то всуе упоминает мое имя, — игриво произнес Сейдж.
— Я как раз собиралась вас познакомить, — сказала Бэнкс.
Анджела и Найджел настолько растерялись, что совершенно забыли о медсестре. Сейдж покосился в ее сторону и снова обратился к собеседникам:
— И кто же наш общий друг?
Анджела и Найджел лихорадочно соображали. Может, рискнуть назвать Марка Баркера? Его имя значилось на красной обложке книги. Он владеет магазинчиком. Сейчас в тюрьме. Это все, что они знали о товарище Баркере. Предположим…
Найджел сделал глубокий вдох и подался вперед.
— Это… — начал он.
— Товарищи! — раздался чей-то грозный голос. — Начинаем митинг пением «Интернационала».
Они изумленно повернулись к сцене. Там, лицом к публике, стоял бородатый мужчина в русской косоворотке. Прибыл товарищ Какаров.
Собравшиеся в зале товарищи немедленно устроили невообразимый шум. Пунцовые от пережитого напряжения, Анджела и Найджел дали знаками Сейджу понять, как огорчены, что прервана их беседа. Тот скорчил ответную гримасу и, встав по стойке «смирно», пронзительным голосом включился в хор исполнителей «Интернационала».
Когда они впоследствии обсуждали митинг с инспектором Аллейном, то из первой половины речи товарища Какарова не сумели вспомнить ни одной мысли. Крупный славянин с красивым голосом и коротким «ежиком» на голове. Это все, что они запомнили. А когда приятный голос взлетел до будоражащего вопля, сумели испуганным шепотом обменяться репликами.
— Давай смоемся?
— Нельзя. Не сейчас.
— Когда? Потом?
— Да. Теперь будет очень подозрительно.
— Почему?
— Тсс… Я сейчас…