Участок
Шрифт:
И вот что случилось однажды утром.
Однажды утром плохое настроение Марии Антоновны Липкиной, вызванное возрастом и одиночеством, стало еще хуже из-за того, что она увидела, как в ее огород забрели козы Нюры Сущевой и объедают растительность.
– Нюра! – закричала Липкина. – Нюрка! Нюрка, так твою растак, прости на добром слове! Нюра!
Нюра появилась на крыльце, потянулась с улыбкой и сказала:
– Теть Маш, а можно не орать? У меня
– Приехал? Очень хорошо! Вот пусть и ставит забор, наконец! Он у тебя мужчина или кто?
– Очень даже мужчина, теть Маша! – поделилась радостью Нюра.
Липкина тут же подобрела, будучи неравнодушной к женской участи:
– Что, отвели душу? Понятно, столько не виделись... – Но тут она увидела, как одна из Нюриных коз нагло жрет большой капустный лист, и сейчас же сменила милость на гнев:
– Тем более будь человеком! Весь огород испоганили козы твои! Дождешься, отравлю всех или Мурзина попрошу, он на огород проволоку с током проведет! Ты помни, за меня в Анисовке каждый горой встанет, я тут почти всех учила! Это ты из Буклеевки сюда замуж вышла, вот и не уважаешь! И Анатолий твой у меня учился, между прочим! Мог бы совесть проявить!
Тут вышел Анатолий Сущев, мужчина рослый, статный, с лицом добрым и равнодушным.
– Здрасьте, Мария Антоновна! – поприветствовал он. – Чего шумим?
– Здравствуй, Толечка, сто лет тебя не видала! – ласково ответила Липкина. – Хорошо выглядишь! Надо же: был куршивый, сопливый, тощий, двоечник непролазный, а смотри-ка, вырос человеком! И красивый, и с виду не дурак. Как тебя городские бабы не увели еще?
– А пусть только попробует увестись, – ответила за мужа Нюра, приникая к его груди. – Я его хоть в Магадане найду. Найду, Толечка, и бесстыжие твои зенки ножницами выколю!
– Болтать-то! – сказал Анатолий.
– Она может, Толя! – уверила его Липкина, всегда считавшая, что женщина другую женщину лучше знает, чем самый близкий мужчина. – Они с Тоней Щукиной на прополке схватились из-за мотыги, будто Тоня ее мотыгу взяла, так Нюра ей чуть полбашки этой мотыгой не снесла к едрене фене, прости меня, Господи!
– А не бери чужого, не бери! – пропела Нюра, с удовольствием вспоминая рассказанный Липкиной эпизод.
– Импульсивная ты слишком, Нюра! – сказала ей правду Липкина. – Нервная! Это из-за тебя, Толя: нельзя на столько от жены уезжать! А раз уж приехал, поставь забор! Козы ваши весь мой огород объели! Ты ведь собирался же, штакетник уже третий год лежит, тебе работы на день! А то давай Володьку Стасова позову помочь, все-таки мне племянник двоюродный.
– Это что же получается? – возмутилась Нюра. – За наш счет? Ей надо, пусть и ставит!
Анатолий смотрел на вещи проще:
– Да ладно, было бы из-за чего считаться... Сколотим, Мария Антоновна, об чем суть! Делать все равно нечего.
Когда
Вот и сегодня он остался и, лежа над обрывом, видел издали, как Кравцов возвращается.
– Ждешь, Цуцик? – спросил Хали-Гали, зашедший проведать участкового и Сивого, при котором стал вроде конюха: кормил, поил, чистил, выводил промяться, а иногда и работа находилась – что-то перевезти на короткие расстояния. Андрей Ильич Шаров предложил ему, раз такое дело, взять Сивого к себе вместе с телегой и упряжью, но Хали-Гали отказался.
– Сейчас он не мой, хочу – забочусь с ним, хочу – нет. А будет мой, тогда хочешь не хочешь, а о нем думай. Нет уж, не надо.
Цезарь, удивляясь фантазии старика, который ни разу не назвал его настоящим именем, вглядывался: кто-то шел навстречу Кравцову. Встретились – разошлись.
Хали-Гали тоже не рассмотрел.
А встретилась Кравцову Людмила Ступина. После свадьбы ей было неловко его видеть, но вернуться с полпути – смешно, не так поймет. Она постаралась идти ровно, приготовилась спокойно поздороваться. Но тот, кто ходил по таким мостам, знает, как не в такт шагам они начинают качаться, вот Людмила и не удержалась, пошатнулась и чуть не упала на Кравцова. Он очень деликатно ее поддержал.
– Спасибо. Здравствуйте, – сказала Людмила и прошла дальше не оглядываясь.
Вот и все. Никакого, так сказать, личного оттенка.
И за исключением Цезаря и Хали-Гали, никто не видел этого.
Кравцов сразу же отправился в администрацию. Никто его опередить не мог. Сама администрация от реки далеко. И тем не менее, едва участковый вошел, Андрей Ильич, пряча усмешку, заметил:
– Я смотрю, у тебя все-таки с Людмилой это самое... Роман!
– С чего вы взяли?
– Ну как же! На свадьбе вы обнимались. На мосту свидания у вас по утрам.
– На мосту мы случайно встретились. И откуда вы знаете? А на свадьбе мы просто поговорили немного; кто придумал, что обнимались, что за чушь! – расстроился Кравцов.
– Да уж, свадьба... Невеста за столом от жениха отказалась. С Ванькой срочно в город уехала. Чудеса!
– Правильно уехала. Чтобы никого не будоражить.
– Какой защитник стал! – заметил Шаров. – Начал как правильный: Сурикова за буянство арестовал, наручники надел. Я думал: ну, наведет порядок!